Память льда (ЛП)

По мере приближения к побережью лавовые потоки стали более редкими. Справа возвышался ряд холмов, переходивших в горы. Впереди простиралась плоская равнина, оканчивавшаяся в полулиге холмистой грядой. Она знала, хоть и не видела этого, что по другую сторону гряды земля постепенно опускается к морю. На равнине там и тут виднелись небольшие холмики, и Гадающая задержалась, внимательно рассматривая их. Эти курганы располагались концентрическими кругами, и в центре возвышался самый большой, весь покрытый мантией лавы и пепла. У первой линии холмов торчал, словно гнилой зуб, остов разрушенной башни. Да и сами холмы, как заметила она, впервые посетив эти места, были слишком правильной формы для природных образований.

Гадающая подняла голову. Смешанные запахи были недвусмысленны — один древний и мертвый, другой… не совсем такой же. Мальчик пошевелился на ее руке, но не проснулся.

— Ах, — пробормотала она, — твое чутьё безупречно.

Огибая равнину, она направилась к закопченной башне.

Врата садка располагались как раз за разрушенным зданием, подвешенные в воздухе на высоте, в шесть раз большей ее роста. Она увидела как бы ограду, иссеченную рубцами, но уже не кровоточащую. Опознать садок она не сумела — старые разрушения спутали характеристики портала. Неясное беспокойство пробежало по ее жилам.

Гадающая положила детей около башни, а затем и сама уселась на отвалившийся каменный блок. Ее взгляд снова упал на двух юных Джагутов, все еще скорчившихся во сне на ложах из пепла. — Какой выбор? — прошептала она. — Это должен быть Омтозе Феллак. Конечно же, это не Телланн. Старвальд Демелайн? Не похоже. — Ее взор переместился в сторону равнины, окружавшей кольца курганов. — Кто живет здесь? Кто еще имел обычай строить из камня? — Она замерла ненадолго, потом снова обратила внимание на башню. — Башня — последнее доказательство, ибо она может принадлежать только Джагутам, и такое сооружение не могло быть построено так близко к вражескому садку. Нет, это точно врата Омтозе Феллак. Должно быть так…

Тогда тут был дополнительный риск. Взрослый Джагут из этого садка, найдя двух детей не своей крови, мог как усыновить их, так и убить. Тогда их смерть запятнает другие руки, руки Джагута. Скудное утешение, жалкое различие. Не важно, кто из вас убьет нас, важно, что нас убьют. Вздох вырвался сквозь ее сжатые зубы. — Какой выбор? — повторила она.

Она даст им поспать еще немного. Потом она пошлет их через врата. Шепнет словечко мальчику: 'позаботься о сестре. Путешествие будет недолгим'. И обоим: 'ваша мама ждет внутри'. Ложь, но их нужно будет ободрить. 'Если она не найдет вас, то появится кто-то из вашего рода. Идите же к спасению, к безопасности'.

В конце концов, что может быть хуже смерти?

* * *

Она поднялась, увидев приближающихся мужчин. Пран Чоль понюхал воздух, сморщился. Джагута не открывала свой садок. Тогда совсем непонятно, где же ее дети?

— Она спокойно встречает нас, — прошептал Канниг Тол.

— Точно, — согласился Гадающий.

— Я не верю ей. Надо убить ее сразу.

— Она хочет говорить с нами, — сказал Пран Чоль.

— Смертельный риск — потакать ее желаниям.

— Не смею возражать, Вождь. И все же… что она сделала с детьми?

— Ты не чувствуешь их?

Пран Чоль покачал головой. — Приготовь копейщиков, — сказал он, выступая вперед.

В ее глазах был такой покой, такое чистое приятие собственной неминуемой смерти, что Гадающий был поражен. Пран Чоль зашагал по мелководью, затем ступил на берег песчаной банки, встретившись глазами с Джагутой. — Что ты сотворила с ними? — вопросил он.

Мать улыбнулась — раскрылись губы, обнажая клыки. — Они ушли.

— Куда?

— Тебе их не достать, Гадающий.

Пран Чоль наморщился еще сильней: — Это наши земли. Здесь нет мест, недоступных нам. Значит, ты убила их собственной рукой?

Джагута задрала подбородок, оглядывая Имассов. — Я всегда знала, что вас объединяет ненависть к нашему роду. Я всегда верила, что понятия 'милосердие' и 'сочувствие' чужды вашей природе.

Гадающий на один долгий миг вперился ей в лицо, потом его взор скользнул ей за спину, изучая следы на глинистом грунте. — Здесь был Имасс. Женщина. Гадающая — та, которую я не смог найти в духовном странствии. Та, что не хочет быть найденной. Что она сделала?

— Она изучала здешние земли, — ответила Джагута. — Она нашла врата там, к югу. Врата Омтозе Феллак.

— Я счастлив, — ответил Пран Чоль, — что я не мать. А тебе, женщина, надо радоваться, что я не жесток. — Он сделал жест. За его спиной блеснули острия копий. Шесть длинных покрытых бороздками кремневых наконечников ударили и прорвали кожу на груди Джагуты. Она вздрогнула и упала на землю; древки копий застучали, сталкиваясь.

Так окончилась Тридцать Третья Джагутская война.

Пран Чоль резко повернулся. — Нет времени для погребального костра. Нужно двигаться к югу. Быстро.

Канниг Тол ступил вперед; его воины вытаскивали копья из трупа. Глаза Вождя клана сузились, встречая взор Гадающего: — Что тревожит тебя?

— Предательница взяла ее детей.

— К югу?

— В Морн.

Брови Вождя поднялись.