Память льда (ЛП)

Пять магов, Адъюнкт, бесчисленные Имперские демоны, фиаско, каким стал Даруджистан — все служило оправданию в глазах масс провозглашенной Императрицей немилости к Даджеку Однорукому и его потрепанным легионам. Если это позволило Однорукому и его Армии начать новую кампанию, теперь уже в качестве независимой военной силы, заключить собственные сомнительные альянсы, приведшие к продолжению ужасного Противостояния Колдунов на Генабакисе — это было случайным следствием, как считают некоторые. Бесчисленные жертвы того сокрушительного времени могли бы, даруй им Худ такую милость, высказать мнение совершенно противоположное. Может быть, самой поэтической деталью истории, называемой обычно Паннионскими Войнами, был предвестник всей компании: случайное и безразличное уничтожение одинокого каменного моста Джагутским Тираном на его злополучном пути к Даруджистану…

Имперские кампании (Паннионская война), 1195 год, том 4, Генабакис,

Имригин Таллобант (р. 1151)

Глава 1

Воспоминания — это тканые гобелены, скрывающие камень стен. Скажите мне, друзья мои, какого цвета нить вы предпочитаете, и я в ответ определю склад ваших душ…

Жизнь снов,

Илбарис Ведьма

Известняковые блоки моста Гадроби лежали в мутной прибрежной грязи, разбросанные, обожженные и поломанные, словно бы божья рука протянулась с небес, чтобы разметать каменное сооружение одним коротким, исполненным презрения жестом. Такой взгляд, подозревал Грантл — Весельчак, совсем недалек от истины.

Новости пришли в Даруджистан менее чем через неделю после разрушения, когда первый направлявшийся к востоку караван достиг перекрестка у реки и обнаружил на месте удобного некогда моста груду булыжников. Молва шептала о древнем демоне, высвобожденном агентами Малазанской империи, шагнувшем с вершины Гряды Гадроби ради уничтожения самого Даруджистана.

Грантл сплюнул в почерневшую траву около повозки. У него было собственное мнение об этой сказке. Точно, были очень странные события в ночь городского Фестиваля два месяца тому назад… Конечно, он был тогда недостаточно трезв, чтобы увидеть хоть что-то этакое, но достойные доверия свидетели заставили его почти поверить в явление драконов, демонов и ужасающий спуск Отродья Луны на городские крыши… в то, что силы, обитающие на другой стороне мира, достигли Даруджистана. Но, поскольку город не лежал в дымящихся руинах — по крайней мере, дымился не сильнее, чем это бывает после фестивалей — они в него еще не вторглись.

Нет, гораздо правдоподобнее божья рука или, скорее, землетрясение — хотя Гряда Гадроби обычно не относилась к неспокойным землям. Возможно, сама Бёрн заворочалась в своем бесконечном сне.

В любом случае, сейчас перед ним предстала очевидность. Или, скорее, не предстала, а свалилась, разбросанная вокруг опор Худом проклятого моста. Факт остается фактом: в какие бы игры не играли боги, страдают от них недоделанные вшивые нищие ублюдки вроде него.

Старому броду, шагах в тридцати вверх от опор моста, снова нашлось применение. Движения по нему не было уже много столетий, к тому же при содействии ливших неделю необычных для этого времени года дождей его берега превратились в трясину. Перекресток заполонили телеги подходящих караванов; некоторые удерживались на склонах реки, многие другие безнадежно завязли в грязи. Еще больше повозок ожидало своего часа, при все возраставшем гневе возчиков, стражи и тягловой скотины.