Память льда. Том 2

Настил из трупов завершился неровной грудой тел на расстоянии меньше человеческого роста от крыши доходного дома. Напротив здания была точно такая же груда, но огонь превратил её в тлеющий курган.

Тротц ступил на самый край обвала. Остальные последовали за ним, пригибаясь, оглядываясь, пытаясь осознать значение увиденного. Обвалившийся край открыл правду: у этого жуткого сооружения не было основания. Не было ничего, кроме трупов.

— Осадный холм, — наконец сказал Штырь тихо, почти неуверенно. — Они хотели до кого-то добраться…

— До нас, — пророкотал низкий голос над ними.

Арбалеты взметнулись наверх.

Паран посмотрел на крышу. У её края выстроилась дюжина фигур, освещённых отдалёнными пожарами.

— Они принесли лестницы, — продолжил голос, теперь по-даруджийски. — Мы всё равно их уделали.

Эти воины не принадлежали к «Серым мечам». Они были вооружены, но снаряжение было очень разнородным. У всех лица и открытые участки тела были разрисованы полосками и зубцами. Люди-тигры.

— Краска мне нравится, — отозвался Вал, тоже по-даруджийски. — Чуть не обделался со страху, не скрою.

Воин — высокий и массивный, сабли цвета кости с чёрными полосками в укрытых кольчужными рукавицами руках — ответил:

— Это не краска, малазанец.

Последовала тишина.

Затем он взмахнул клинком.

— Поднимайтесь, если хотите.

На крыше показались лестницы, соскользнули по краю.

Тротц колебался. Паран подошёл к нему.

— Мне кажется, стомит. Есть что-то в этом человеке и его последователях…

Баргаст фыркнул.

— Да ну? — И жестом подозвал «мостожогов» к лестницам.

Паран следил за подъёмом, решив подниматься последним. Он увидел, что Хватка отстала.

— Проблемы, капрал?

Она вздрогнула, потирая правую руку.

— Тебе больно, — сказал капитан, подходя к ней и глядя на искажённое лицо. — Ты ранена? Пойдём к Молотку.

— Он мне не поможет, капитан. Не обращайте внимания.

Я отлично знаю, что ты чувствуешь.

— Тогда лезь.

Капрал направилась к ближайшей лестнице, словно к виселице.

Паран посмотрел назад. Призрачные фигуры двигались в сумраке у дальнего края горы трупов. За пределами действия любого оружия. Вероятно, они не хотели подниматься по склону. Капитана это не удивило.

Борясь с приступами боли, он полез вверх по лестнице.

Плоская крыша здания походила на маленький трущобный посёлок. Навесы и палатки, костры, тлеющие на перевёрнутых щитах. Пакеты с едой, сосуды с водой и вином. Ряд завёрнутых в одеяла фигур — павшие, всего семеро. Паран видел под навесами других, скорее всего, — раненых.

Возле чердачного люка было поднято знамя, жёлтый флаг из детской рубашки с тёмными полосами.

Воины стояли молча, наблюдая, как Тротц послал отряды к каждому краю крыши, чтобы проверить, что находится под домом и напротив него.

Предводитель внезапно обернулся, пугающе грациозным, текучим движением, и посмотрел на капрала Хватку.

— У тебя есть что-то для меня, — громко сказал он. Её глаза расширились.

— Что?

Воин вложил в ножны одну из сабель и подошёл к ней.

Паран и другие малазанцы, находившиеся поблизости, смотрели, как он потянулся к правой руке Хватки, схватил за обтянутое кольчугой плечо. Раздался приглушённый треск.

Хватка ахнула.

Мгновение спустя она со звоном бросила меч на просмолённую крышу и быстрыми, резкими движениями принялась стаскивать кольчужную накидку. В порыве облегчения Хватка заговорила:

— Хвала Беру! Я не знаю, кто ты, Худом клянусь, но они меня убивали. Сходились всё туже и туже. О боги, такая боль! Он сказал, что я не смогу их снять, что они навсегда останутся со мной. Даже Быстрый Бен так говорил — нельзя заключать сделку с Тричем. Мол, Тигр Лета сумасшедший, чокнутый…

— Мёртвый, — прервал её даруджиец.

Наполовину освободившись от кольчуги, Хватка замерла.

— Что? — прошептала она. — Мёртв? Трич мёртв?

— Тигр Лета Взошёл, женщина. Трич — Трейк — сейчас ходит среди богов. Я их заберу. И спасибо, что принесла их мне.

Хватка выпростала правую руку из рукава. Три торквеса из слоновой кости скатились к кисти.

— Вот! Пожалуйста! Рада услужить…

— Попридержи язык, Хватка, — оборвал её Мураш. — Ты позоришь нас! Просто отдай ему эти проклятые штуковины!

Хватка осмотрелась.

— Дымка! Где ты прячешься, женщина?

— Здесь, — пробормотал голос за спиной Парана.

Захваченный врасплох, он отшатнулся. Будь она проклята!

— Ха! — ликующе крикнула Хватка. — Слышишь, Дымка? Ха!

Взводы снова собрались вместе.

Даруджиец закатал изорванный рукав. Полосатый орнамент покрывал крупные, чётко очерченные мускулы на руке. Он натянул три браслета выше локтя. Слоновая кость щёлкнула. Что-то полыхнуло янтарём в темноте под шлемом.