Память Света

— Я убедилась, — сухо ответила Чиад, — что, когда указываешь мужчинам на их глупость, они только поступают ещё глупее. А кроме того, я — гай’шайн. Это не моё дело.

Он посмотрел на неё, и хотя в темноте не мог видеть залившую лицо девушки краску, учуял её смущение. Её поведение не очень-то пристало гай’шайн.

— Ранду следовало просто освободить вас от всех клятв.

— Он над этим не властен, — резко ответила она.

— Какой прок от чести, если Тёмный победит в Последней Битве? — отрезал Перрин, натягивая штаны.

— Честь — это всё, — тихо ответила Чиад. — Она стоит того, чтобы за неё умереть, и во имя неё стоит рискнуть даже судьбой целого мира. Лучше нам всем потерпеть поражение, чем лишиться чести.

Ну, положим, есть вещи, о которых он и сам мог сказать нечто подобное. Конечно, для этого совсем не обязательно напяливать на себя эти дурацкие белые балахоны, но, даже если бы на кону стояла судьба всего мира, он никогда не совершил бы кое-чего из того, что делали Белоплащники. И Перрин не стал ей возражать.

— Так зачем ты пришла? — спросил он, натягивая рубаху.

— Гаул, — ответила Чиад. — С ним…

— О, Свет! — воскликнул Перрин. — Нужно было сразу рассказать тебе. Чиад, у меня в последнее время вместо мозгов куча железных опилок. Когда мы расстались, с ним всё было в порядке. Он остался в Мире Снов, а там, время движется медленнее. По его ощущениям он там пробыл где-то около часа, но мне нужно к нему вернуться.

— В таком-то состоянии? — спросила она, забыв о том, что обещала не указывать ему на это.

— Нет, — ответил Перрин, садясь на кровать. — В последний раз я едва не свернул себе шею. Мне нужно, чтобы Айз Седай сняла мою усталость.

— Подобные вещи опасны, — заметила Чиад.

— Опаснее, чем позволить Ранду умереть? — спросил Перрин. — Или опаснее того, что Гаул останется в Мире Снов в одиночку, без союзника, защищать Кар’а’карна?

— А таких как он вообще нельзя оставлять без присмотра, иначе он способен пораниться о собственное копьё, — сказала Чиад.

— Я не это имел…

— Тише, Перрин Айбара. Я постараюсь, — и она исчезла, тихо прошелестев одеждой.

Перрин улёгся на кровать и потёр глаза ладонями. В этот раз, сражаясь с Губителем, он был куда увереннее в себе и всё равно не преуспел. Он стиснул зубы, надеясь, что Чиад скоро вернётся.

Какое-то движение в коридоре. Он насторожился снова приподнимаясь.

В дверях возникла массивная фигура, затем вошедший снял экран со своей лампы. Мастер Лухан был скроен наподобие наковальни — с небольшим, но сильным торсом и мощными руками. На памяти Перрина у него было куда меньше седины в волосах. Мастер Лухан постарел, но не ослабел. И Перрин сомневался, что подобное, вообще, когда-либо может случиться.

— Лорд Златоокий? — обратился мастер Лухан.

— Ради Света, — откликнулся Перрин. — Мастер Лухан, уж вы-то могли бы звать меня просто Перрином, или даже «тот мой никудышный ученик».

— Ну что ты, — произнёс мастер Лухан, проходя вглубь комнаты. — Не верю, что мог тебя так называть. Ну, может быть, разок.

— В тот раз, когда я сломал новенькое лезвие косы мастера ал’Мура, — улыбнувшись, ответил Перрин. — Я-то был уверен, что смогу сделать её как положено.

Мастер Лухан тихо рассмеялся. Он остановился рядом с молотом, который до сих пор лежал на столике у изножья, и провёл по нему пальцами.

— Ты стал настоящим мастером, — проговорил он, усаживаясь на табурет у кровати. — И, как один мастер другому, я скажу тебе, что впечатлён. Не думаю, что когда-нибудь мне удастся сделать нечто столь прекрасное, как этот молот.

— Вы выковали топор.

— Это так, — ответил он. — Но в нём не было красоты. Это было лишь орудие убийства.

— Иногда убийство необходимо.

— Верно, но в убийстве никогда не будет красоты. Никогда.

Перрин кивнул:

— Спасибо. За то, что нашли меня и принесли сюда. Что спасли мне жизнь.

— Это было в моих же интересах, сынок! — ответил мастер Лухан. — Если нам и суждено выбраться из всего этого, то благодаря вам, парни, попомните мои слова. — Он покачал головой, словно сам не мог в это поверить. Был, по крайней мере, один человек, помнивший всех троих юнцами, которым — а Мэту так уж точно — редко удавалось избегать неприятностей.

«Если честно, — подумал Перрин, — я уверен, что Мэт и сейчас почти постоянно по уши в неприятностях». По крайней мере, в этот момент он не сражался, а, судя по изображению, созданному цветным водоворотом, разговаривал с какими-то шончан.

— Чиад сказала, битва на поле Меррилора закончилась? — спросил Перрин.

— Верно, — ответил мастер Лухан. — Я вынес оттуда несколько наших раненых. Мне скоро возвращаться к Тэму с Абеллом, но я хотел сперва проведать тебя.

Перрин кивнул. Это тянущее чувство внутри него… Сейчас, по крайней мере, оно ощущалось сильнее, чем когда либо прежде. Он был нужен Ранду. Война ещё не окончена. Далеко не окончена.

— Мастер Лухан, — вздохнув, произнёс Перрин. — Я совершил ошибку.

— Ошибку?