Память Света

— Значит, город действительно потерян, — сказала она. — Стены проломлены, дворец захвачен. Как я погляжу, троллоки сожгли не весь город. Бóльшую его часть, но не весь.

— Да, — подтвердил Гавин. — Но Кэймлин потерян, это очевидно.

Она чувствовала через узы, как он напряжён.

— Мне жаль.

— Многим удалось спастись, но — с учётом большого числа беженцев — трудно сказать, сколько людей находилось в городе в момент нападения троллоков. Вероятно, счёт жертв идёт на сотни тысяч.

Эгвейн выдохнула. Огромное число людей сметено с лица земли за одну-единственную ночь. Это были, возможно, лишь первые отголоски той жестокости, что ещё грядёт. Сколько людей уже погибло в Кандоре? Они могли лишь гадать.

Из Кэймлина приходила бóльшая часть продовольствия для андорской армии. При мысли о сотнях тысяч людей, бредущих, спотыкаясь, прочь от горящего города, Эгвейн стало плохо. И всё же эта мысль пугала её меньше, чем угроза голода для армии Илэйн.

Она набросала записку для Сильвианы, поручая ей отправить всех достаточно сильных для Исцеления сестёр к беженцам и организовать переходные врата, чтобы переправить людей в Беломостье. Возможно, она могла бы доставить туда провизию, хотя запасы Белой Башни и так были на исходе.

— Ты заметила приписку в конце? — спросил Гавин.

Не заметила. Нахмурившись, она взглянула на строчку, добавленную рукой Сильвианы внизу листа. Ранд ал’Тор требовал всем собраться для встречи с ним к…

Эгвейн подняла взгляд на старые деревянные часы, стоящие в комнате. До встречи оставалось полчаса. Глухо зарычав, она принялась быстро уминать остаток своего завтрака. Прочь манеры, но испепели её Свет, если она отправится на встречу с Рандом на голодный желудок.

— Я придушу этого мальчишку, — сказала она, утирая лицо. — Пойдём, пора.

— Мы всегда можем явиться последними, — отозвался Гавин, поднимаясь с кресла. — Дать ему понять, что нам он не указ.

— И позволить ему встретиться со всеми остальными без меня? Хотя именно я должна дать ему отпор в том, что он собирается сказать? Мне это не нравится, но сейчас вожжи держит в руках Ранд. Все слишком заинтригованы тем, что он собирается сделать.

Она открыла переходные врата прямо в свой шатёр, в специально отведённый для нужд Перемещения угол. Они с Гавином прошли сквозь врата и покинули шатёр, окунувшись в царивший на Поле Меррилора шум и гам. Снаружи кричали люди; раздавался отдалённый топот копыт: кавалерия галопом занимала позиции для встречи с Драконом Возрождённым. Осознавал ли Ранд, что он натворил здесь? Собрать всех взбудораженных и теряющихся в догадках относительно его намерений солдат в одну кучу — всё равно что кинуть в горшок пригоршню фейерверков и поставить его на печь. В конце концов произойдёт взрыв.

Эгвейн нужно было совладать с этим хаосом. Она шагнула из шатра — Гавин держался в шаге позади, за её левым плечом — и постаралась придать лицу спокойное и уверенное выражение. Миру нужна была Амерлин.

Снаружи её поджидала Сильвиана, одетая по форме, с палантином и посохом, будто собралась на Совет Башни.

— Позаботься об этом после начала встречи, — Эгвейн протянула ей записку.

— Да, Мать, — сказала Сильвиана и последовала за Эгвейн, у её правого плеча. Даже не оглядываясь, Эгвейн знала, что Сильвиана и Гавин подчёркнуто игнорируют друг друга.

В западном конце лагеря Эгвейн обнаружила скопище спорящих между собой Айз Седай. Она прошла сквозь эту толпу, и за её спиной постепенно воцарялось молчание. Конюх подвёл ей коня по кличке Привереда — пятнистого мерина с вредным характером. Устроившись в седле, Эгвейн обвела взглядом Айз Седай:

— Только Восседающие.

Это вызвало море спокойного, организованного недовольства, высказанного со свойственной Айз Седай авторитетностью. Каждая считала, что имеет право присутствовать на встрече. Эгвейн одарила их пристальным взглядом, и женщины медленно выстроились в ряд. Они были Айз Седай и стояли выше ссор и дрязг.

Дожидаясь, пока соберутся Восседающие, Эгвейн оглядывала Поле Меррилора. Огромный треугольный участок шайнарских лугов, зажатый с двух сторон сливающимися реками, Морой и Эринин, а с третьей — лесом. Равнину нарушал Дашарский Холм, скалистая возвышенность высотой в сотню футов с отвесными стенами, да Половские Высоты на арафельском берегу Моры, плоский холм порядка сорока футов высотой с покатыми склонами с трёх сторон и крутым спуском в сторону реки. К юго-западу от Половских Высот разлились болота, и рядом с ними — мелководье реки Мора, известное как Хавальский Брод — удобный проход между землями Шайнара и Арафела.

Неподалёку, напротив расположенных к северу старых каменных развалин, находился огирский стеддинг. Сразу по прибытии Эгвейн засвидетельствовала огир своё почтение, но Ранд их на встречу не пригласил.

Армии продолжали стекаться к центру поля. С запада — с той стороны, где стоял лагерем Ранд — прибывали флаги Порубежников. Среди них развевался флаг Перрина. Казалось диким, что Перрин обзавёлся собственным знаменем.