Память Света

Когда спустя несколько часов Илэйн вышла из павильона, в её голове продолжали крутиться мысли о тактике, обеспечении снабжения и размещении войск. Стоило ей закрыть глаза, как перед внутренним взором вставали карты, испещрённые мелкими пометками Гарета Брина.

Остальные участники совета начали расходиться по своим лагерям, чтобы начать претворение в жизнь своей части плана. Из-за сгустившихся сумерек пришлось выставить вокруг павильона фонари. Илэйн с трудом могла припомнить, как прямо на совет приносили обед и ужин. Она поела или нет? Просто так много нужно было сделать.

Она кивнула головой уходящим и прощающимся с ней правителям. Удалось детально проработать бóльшую часть предварительных планов. Завтра Илэйн соберёт свои войска и отправится в Андор, чтобы начать первый этап контратаки на Тень.

Почва под ногами была мягкой и упругой благодаря покрывающей её свежей тёмно-зелёной траве. Несмотря на отбытие Ранда, последствия его влияния сохранились. Подошедший к Илэйн Гарет Брин застал её за изучением возвышающихся вокруг павильона деревьев.

Она обернулась, удивлённая тем, что генерал, оказывается, ещё не ушёл. Кроме них здесь остались только слуги и телохранители Илэйн.

— Лорд Брин? — обратилась она.

— Я просто хотел сказать, что горжусь тобой, — тихо произнёс он. — Ты отлично справилась.

— Я мало чем смогла помочь.

— Ты помогла нам своим руководством, — ответил Брин. — Илэйн, ты не генерал, да никто и не ожидает от тебя, что ты им будешь. Но едва Тенобия начала жаловаться на то, что Салдэйя осталась без защиты, именно ты напомнила ей о главных приоритетах. Разногласия серьёзны, но ты сумела нас объединить, сгладить неприятные моменты, не допустить грызни друг с другом. Хорошая работа, Ваше Величество. Очень хорошая.

Она расплылась в улыбке. Свет, однако слишком тяжело было сдержаться и не расцвести от его похвал. Брин не был её отцом, но во многих отношениях заменил его настолько, насколько это было возможно.

— Благодарю. И, Брин, корона приносит свои извинения…

— Не стоит об этом, — ответил он. — Колесо плетёт так, как того желает. Я не виню Андор в том, что со мной произошло, — он запнулся. — И всё же, Илэйн, сражаться я собираюсь вместе с Белой Башней.

— Я понимаю.

Он поклонился и направился в сторону лагеря Эгвейн.

К Илэйн подошла Бергитте.

— Ну что? Возвращаемся в лагерь? — спросила женщина.

— Я… — Илэйн запнулась, что-то услышав. Звук был тихим, но одновременно глубоким и сильным. Нахмурившись, она пошла ему навстречу, жестом руки остановив готовые сорваться с губ Бергитте вопросы о том, что происходит.

Они обогнули павильон, пересекли зелёную лужайку, усыпанную цветками дикой гвоздики, и направились в сторону, откуда раздавался звук, всё набирающий и набирающий силу. Это была песня. Прекрасная песня, не похожая ни на одну из тех, что Илэйн доводилось слышать прежде, потрясшая её своей поразительной звучностью.

Песня омывала её собой, окутывала со всех сторон, дрожала внутри неё. Песня радости, благоговейного трепета и чуда, пусть она не могла разобрать ни слова. Илэйн приблизилась к группе высоких созданий, которые стояли с закрытыми глазами, положив руки на бугристые стволы выращенных Рандом деревьев. Эти существа сами казались деревьями, такими они были высокими.

Огир было три дюжины всевозможных возрастов — от старцев, чьи брови были белы, как свежевыпавший снег, до юнцов вроде Лойала. Он тоже был здесь, среди них, и улыбка касалась уголков его губ всё то время, что он пел.

Неподалёку, сложив руки на груди, стоял Перрин со своей супругой.

— Твои слова о том, чтобы призвать на помощь Аша’манов, навели меня на мысль: если нам нужны союзники, то почему бы не огир? Я уже было подумывал отправиться искать Лойала, как вдруг обнаружил его сородичей прямо здесь среди этих деревьев!

Илэйн кивнула, прислушиваясь к тому, как песня огир взвилась в апогее и стихла. Огир склонили головы. На мгновение воцарилось всеобщее умиротворение.

Наконец один из старших огир открыл глаза и повернулся к Илэйн. Поверх его длинной, ниспадающей на грудь белой бороды по обе стороны рта спускались белоснежные усы. Он шагнул вперёд, к нему присоединились другие старейшины — как мужчины, так и женщины. Лойал подошёл вместе с ними.

— Ты — королева, — произнёс старец огир, кланяясь Илэйн. — Та, что возглавляет нас в этом путешествии. Я — Хаман, сын Дала, сына Морела. Мы пришли одолжить вам свои топоры для сражения.

— Я польщена, — ответила Илэйн, приветливо кивнув ему. — Три дюжины огир будут достойным добавлением к нашим силам в битве.

— Три дюжины, юная особа? — Хаман раскатисто расхохотался. — Великий Пень не стал бы собираться и совещаться столько времени ради отправки к вам трёх дюжин из нашего народа. Народ огир будет сражаться бок о бок с людьми. Все до единого. Все, кто может держать топор или длинный нож.

— Это же замечательно! — воскликнула Илэйн. — Я найду достойное применение вашим силам.

Пожилая женщина-огир покачала головой.