Память Света

Через несколько сотен метров от Ущелья, Лан замедлил Мандарба и развернулся. Андер с трудом подвёл свою лошадь рядом к Лану, к ним присоединились и другие наездники, образовав длинные ряды кавалерии. Булен скакал не спеша по другую сторону от Лана.

Тучи Отродий Тени приблизилась к выходу из Ущелья, огромная сила, тысячи Троллоков, которые вскоре разберутся с ними в открытом бою и попытаются истребить их.

Силы Лана молча выстроились вокруг него. Многие из них были стариками, последние остатки погибшего королевства. Эта сила, которой удалось защищать Тарвиново Ущелье, теперь, казалась крошечной на гораздо более крупной равнине.

— Булен, — сказал Лан.

— Да, лорд Мандрагоран?

— Ты утверждаешь, что подвел меня, несколько лет назад.

— Да, мой Лорд. Это…

— Любая твоя ошибка забыта, — сказал Лан, глядя вперед. — Я горжусь, что дал тебе право носить хадори.

Подъехал Кайсель, кивая Лану:

— Мы готовы, Дай Шан.

— Это к лучшему, — сказал Андер, морщась и держась за раны, едва в состоянии усидеть в седле.

— Это то, что должно быть, — сказал Лан. Не довод. Не совсем так.

— Нет, — сказал Андер. — Должно быть больше, Лан. Малкир как дерево, чьи корни погибли от белых червей, а ветви увядали медленно. Я бы лучше сгорел в одно мгновение.

— Я предпочёл бы атаку, — сказал Булен, голос становился громче. — Я предпочёл бы атаку, чем позволил бы схватить нас. Давайте умрём в наступлении, с мечами указывающими на дом.

Лан кивнул, поворачиваясь и поднимая свой меч высоко над головой. Он не стал говорить. Он уже всё сказал. Люди знали, что это так. Еще одна атака, пока у них все еще осталась какая-нибудь сила, будет означать хоть что-то. Меньше Отродий Тени, которые наводнят мирные земли. Меньше троллоков, которые будут убивать тех, кто не сможет сопротивляться.

Враг казался бесчисленным. Порабощающая, неистовая орда без боевых линий или дисциплины. Воплощение ярости, разрушения. Тысячи и тысячи. Они мчались вперед, хлынув из ущелья, будто внезапно освобожденные воды паводка.

Небольшие силы Лана были по сравнению с ними словно галька.

Люди тихо воздели к нему свои мечи — последний салют.

— Сейчас! — вскричал Лан. Сейчас, как только они начали рассредоточиваться. Это принесет наибольший урон. Лан бросил Мандарба вперед, показывая пример.

Андер скакал галопом около Лана, цепляясь за луку седла обоими руками. Он не пытался достать оружие; он бы вывалился из седла, если бы сделал эту попытку.

Найнив была слишком далеко от Лана, чтобы ощутить её через связь, но иногда очень сильные эмоции могут прорываться, несмотря на дистанцию. Он попытался передать уверенность в случае, если она достигнет её. Гордость за его людей. Любовь к ней. Он глубоко желал, чтобы это было последнее, что она запомнит о нем.

«Моя рука будет мечом…»

Копыта гремели о землю. Троллоки впереди взвыли в предвкушении, осознавая что их добыча изменила отход на наступление, двигаясь прямо в их лапы.

«Моя грудь есть щит…»

Лан мог слышать голос, голос его отца, который говорил эти слова. Это было глупо, конечно, Лан был младенцем, когда пала Малкир.

«Защищать Семь Башен…»

Он никогда не видел, как Семь Башен противостояли Запустению. Он слышал только истории.

«Сдерживать темноту…»

Копыта лошадей стучали словно гром. Настолько громко, громче, чем представлял себе возможным. Он держался прямо будто меч.

«Я буду стоять, когда все остальные падут».

Надвигающийся троллоки выровняли копья, так как расстояние между двумя противостоящими силам сузилось.

«Ай Халид'холара Малкир. За мою сладкую землю Малкир».

Это была клятва, которую солдаты Малкири давали во время их первого пребывания на границе с Запустением. Лан никогда не говорил её.

Он сделал это, теперь она в его сердце.

— Ай Халид'холара Малкир! — закричал Лан. — Копья, ставь! — Свет, как же громко стучали копыта! Могли ли шесть тысяч сделать наделать столько шума? Он повернулся, чтобы посмотреть на тех, кто позади.

По крайней мере десять тысяч поехали туда.

Он погнал Мандарба вперёд через своё удивление.

— Вперёд Золотой Журавль!

Голоса, крики, вопли силы и радости.

Воздух слева впереди раскололся внезапным вертикальным разрезом. Врата в три дюжины широких шагов — столь большие, какие Лан никогда не видел — открылись, как будто само солнце. С другой стороны яркие вспышки, взрывы. Атакующие мужчины в полном вооружении вырвались из прохода, встав на место рядом с флангом Лана. Они вывесили флаг Арафела.

Больше проходов. Три, потом четыре, потом дюжина. Каждый разрывался на поле согласовано, атакующие всадники выезжали с копьями и выравнивались, с развевающимися флагами Салдейи, Шайнара, Кандора. В течение нескольких секунд, его атака из шести тысяч, стала в сотни тысяч человек.

Троллоки в первых рядах кричали, а некоторые из них перестали бежать. Некоторые стояли твёрдо, копья под углом, чтобы пронзить надвигающихся лошадей. Группа позади них, будучи не в состоянии ясно видеть, что происходит впереди, полчища в ярости и с нетерпением двинулись вперед, размахивая мечами с большими косоподобными лезвиями и двойными боевыми топорами.