Панама Андерграунд

Мы с Диной знали некую Камилу, дилершу кокаина, на мотоцикле развозившую порошок по Парижу. Эта баба раньше работала стриптизершей в Pink Paradise, а после стала снабжать коксом всех проституток столицы, баб, нанимаемых ресторанами, чтобы клиенты покупали больше выпивки, хостес на Пигаль, трансвеститов из леса Бубу и порноактрис. Когда-то я подумывал нацарапать книжку об этой телке. Кстати, я предложил себя в качестве раба-писаки, чтобы состряпать ее автобиографию. Но в ноябре 2014 года ее труп нашли на помойке у ворот Берси. Об этом писали в газете Le Parisien. Начать мой гид с подобной истории, с такого довольно грязного происшествия, было бы классно.

Мне приходит СМС от моего приятеля Слима: «Фсе я дома прихади када хочет». Я докуриваю свою самокрутку, выключаю компьютер и тащусь в спальню к Азаду, чтобы стырить у него футболку. Все мои уже грязные, мне бы сходить в прачечную. Брательник хорошо дрыхнет в своей постельке с открытой пастью и трусами на глазах, защищающих их от солнечного света: в нашей хате на окнах нет ни штор, ни жалюзи.

Я беру черную футболку и, раз уж возникла такая маза, прихватываю еще и толстовку. Выскользнув из комнаты, я натягиваю шузы на ноги. Направление – Бельвиль. Я иду к моему приятелю Слиму на район, где полно разных гетто, таких как Ребеваль, улица Пиа, 140-й дом и жилой комплекс Рампоно. Есть чем забить мой путеводитель. В этом месте проходит внушительный трафик наркотиков, и именно в Бельвиле можно найти лучший гашиш и лучший кокс в Панаме – экспертное мнение. Кстати, с конца 70-х годов этот район стал вторым по значимости панамским чайна-тауном после китайского квартала XIII округа. Помню, в 2007 году один журналюга внедрился в азиатскую общину в Париже. В его документалке китайско-камбоджийский крестный отец на камеру показывал гранаты, помповое оружие, пистолеты Magnum

и Beretta.

Надев куртку, я двигаю на Бельвиль.

Иду вдоль бульвара Вилет, бросая быстрые взгляды на прогуливающихся около меня девушек. Этим китаянкам около сорока лет, и они продают свое тело по тарифу пятьдесят евро за трах. Постоянные клиенты могут сторговаться – в основном это арабы на пенсии. Однажды после веселенького вечера я попробовал переспать с одной из таких в квартирке вроде тех, где нелегальные мигранты стряпают пельмени. Там было мрачно, ужасно воняло, проститутка раздваивалась перед моими глазами, и у меня не вставал. Помню, меня вырвало в умывальник, стоявший в спальне.

Я останавливаюсь, чтобы прикурить косячок, и замечаю Виржини Депант, выгуливающую черного бульдога на центральной аллее. Не знал, что писательница в стране: я думал, что она в Испании. Насрать. Я продолжаю идти по бульвару Бельвиль, почти задевая столики на террасах «Туниса-Туниса» и «Кифоли», двух тунисских ресторанов, одним из которых владеют арабы, а другим – евреи. Поворачиваю налево к улице Рампоно. Вообще-то, мой брательник Слим с улицы Пиа, но вот уже пять лет он живет здесь, в сити РПН. Он более или менее хорошо знает всех прохвостов XX округа; знает, кто продает наркоту на районе, кто ворует, кто грабит китайских продавцов или с помощью подъемного крана срывает с земли банковские аппараты.

Я подступаю к дверям логова. Редуан и его стая оккупировали бетонный вход, словно попрошайки. Исходящий от них запах анаши щекочет мне нос. Это черный, богатый на специи гашиш, должно быть, афганский или непальский. Признаюсь, я не корчу из себя храбреца, особенно в этой зоне. Здесь меня плохо знают, и этим малявкам я не очень-то нравлюсь. Парнишки из РПН не в ладах с хахалем Дины и особенно с его младшим братом – Уалисом. По логике этих бродяг, друзья моих врагов – мои враги.

Я погружаюсь в гетто. Редуан приветствует меня неуверенным кивком. Это что-то среднее между «привет» и «да пошел ты!». Я оказываюсь на лестничном пролете «А»

и пересекаю холл, охраняемый многочисленной командой дозорных. Я делаю вид, что не замечаю их. Темнокожий парень, только вышедший из периода полового созревания, харкает мне под ноги:

– Эй, это ты – тот тип, который якшается с парнями с Барбес?[11]

Как со мной разговаривает этот сопляк?

– Что? – я ловлю его взгляд. – Есть проблемы?

Спеси в том мелком ублюдке не поубавилось: его руки скрещены, а спина прижата в стене холла. Он говорит нарочито спокойно:

– А тебе че? И че ты сделаешь? Здесь ты на моей территории, и мне насрать, что ты знаком со Слимом! Знаешь что? Лучше помалкивай, а то мы тебя отпиздим!

Дерьмо! Гол в его пользу. Если я открою варежку, не уверен, что уйду отсюда целым. Правда в том, что я действительно не на своей территории.

Я поднимаюсь к другу.