Пандемониум. (Трилогия)

Корн быстро поставил магический щит. На него ушли все остатки его энергии, но выбора не было: без щита все находившиеся в холле были обречены – личи просто расстреляли бы их своей магией, не допустив даже попытки сопротивления. Но атака началась сразу с двух сторон. Нечто ворвалось в окно и одновременно из коридора появилась призрачная, словно сотканная из тумана, фигура.

Корн и один из лучников среагировали мгновенно, но только на появившегося призрака, так как атака со стороны окна последовала чуть позже… Всего на секунду, но это все решило. Лучник развернулся и выпустил стрелу в того, кто появился в дверях, а Корн в него же выпустил огненный шар. Но ни та, ни другая атака успеха не принесли – туманной фигуры уже не было на том месте, где она возникла. Зато, воспользовавшись переключением внимания лучника на другую цель, в окне возникла черная тень и атаковала его. Эммелия, лежавшая в углу комнаты, видела эту атаку, но помешать ей не могла – не было магических сил. У нее вырвался предупреждающий возглас, но он запоздал. Эльфийка могла лишь бессильно наблюдать, как черная тень обволакивает не успевшего развернуться лучника, высасывая из него жизнь. Второй лучник, оборонявший дальнее окно, выпустил в тень зачарованную стрелу: она развоплотилась, но свое дело уже сделала. В окне, оставшемся без присмотра, появилась огромная летучая мышь. Она опустилась на подоконник, уклонилась от стрелы и начала менять облик.

В этот момент тварь была особенно уязвима, но воспользоваться этим Корну и его охранникам не позволили. Туманная фигура метнулась к оставшемуся в живых мечнику, на ходу обретая материальность. Тот попытался ударить ее мечом, но не простому эльфу тягаться в скорости реакции с высшим вампиром. Тот утек в сторону и своим уже обретшим материальность клинком отсек кисть руки эльфу. В следующий момент он обхватил его сзади, приставив к горлу кинжал:

– Ни с места, а то я вскрою ему аорту! – резко выкрикнул вампир.

– Не жалейте меня, милорд! – простонал эльф. – Сожгите его!

Так Корн и поступил, но для всех в холле его секундная заминка обошлась очень дорого: вампир, державший мечника, окончательно обрел материальность и швырнул свой живой щит прямо на адепта, а тот, кто сидел на подоконнике, успел поменять облик. Пламя охватило падающего на Корна эльфа, и адепту пришлось метнуться в сторону, чтобы избежать столкновения с ним. Что же до последнего оставшегося в живых лучника, то пока его внимание отвлекал второй вампир, уже через его окно в холл проникла еще одна черная тень. Против двух противников эльф продержался всего несколько секунд, и меч вампира пронзил его сердце.

Корн поставил на свое сознание ментальный блок для противодействия гипнотическому взгляду врага, выхватил меч и повернулся к первому из двух проникших в комнату вампиров, намереваясь подороже продать свою жизнь, и вдруг замер в изумлении: лицо вампира было удивительно знакомым…

– Не может быть… – прошептал он, вглядываясь в черты его лица.

– Отец?! – в то же мгновение раздался потрясенный возглас Эммелии.

Ровэн Бланнард улыбнулся:

– Узнали, родственнички! Приятно сознавать, что здесь меня еще помнят!

Глаза Эммелии наполнились слезами:

– Но как?! Почему?!

– Ты помнишь ту лесную прогулку, Эммелия? Ту самую, на которую мы с твоей матерью отправились после празднования шестнадцатого дня рождения Аллерии?

– Конечно помню! Этот день стал кошмаром для нас!

– В тот день в лесу охотились двое высших вампиров. Обычно они предпочитают более легкие жертвы, чем эльфы-адепты, но эти, по-видимому, скучали. Им хотелось риска… – Ровэн мрачно усмехнулся. – Что же, они его получили! Мне удалось убить вампиршу, но и твоя мать погибла… А схватка с тем вампиром сложилась для меня неудачно. Это был древний носферату… Древний и чрезвычайно могущественный. Я проиграл и стал таким как он. Так вот, теперь я думаю, что зря тогда сопротивлялся. Ночь всегда была для меня дороже, чем день. А теперь я – повелитель ночи.

– И хочешь распространить вечную ночь везде? – резко спросил Корн.

– Именно. А чем это, собственно, плохо? Ночь – это свобода. Свобода от условностей, ограничений и обязательств…

– Но ты сражаешься под знаменами повелителя Серых Пределов, – возразил Корн. – Это не очень-то вяжется с твоими речами о свободе.

– Почему нет? Я сражаюсь за власть для себя и себе подобных. За возможность, охотиться и путешествовать когда и куда я захочу. А вот вы сражаетесь за какие-то абстрактные идеи и какое-то мифическое светлое будущее. Это ли не глупо?

– Мы сражаемся за жизнь, – твердо сказала Эммелия. – для себя и своего мира.