Пани Эльжбета

Насторожившись, я приподнялся на локте и прислушался, всматриваясь в темноту. Ничего, кроме моего собственного дыхания, не нарушало гробовую тишину. Решив, что я стал жертвой обмана чувств и что странный звук порожден беззвучием, как иногда бывает, я снова лег и закрыл глаза - и вновь услышал! Словно кто-то подвинул табуретку, во всяком случае, неопределенный звук даже тень звука - походил именно на скрип ножек по полу. Я снова встревожился и сел на кровати. Сидел я долго, но больше ничего не слышал все та же тишина.

В конце концов ожидание загадочных звуков мне надоело, я лег и уснул, рассудив, что если б в квартиру забрались воры, что было абсолютно нереально (изнутри дверь закрывалась на цепочку), прислушиваться не пришлось бы. Вы спросите, отчего я не выглянул в коридор и не заглянул на кухню, ведь это было самое простое? Не знаю. Как-то и мысли такой не возникло, неведомо почему.

Утром о странных ночных звуках я вспомнил, уже бреясь, и счел их чушью. Начинался чудесный солнечный день, заставлявший относиться ко всему, связанному с ночным мраком, с изрядной долей иронии. Я решил, что мне померещилось - бывает! - и выбросил все это из головы.

Следующая ночь прошла совершенно спокойно, если не считать неведомо откуда залетевшего комара, укусившего меня за нос. Затем снова настал утомительно-душный день, так и не разрешившийся грозой: в квартире уличная духота не ощущалась, но атмосферное давление было высоким, и напряжение, чувствовавшееся в атмосфере, долго не давало мне уснуть по-настоящему. Впрочем, может, я зря грешу на погоду, может, я просто переспал накануне, провалявшись чуть ли не до двенадцати; но так или иначе, я вертелся, задремывал, видел какие-то мимолетные сны и снова пробуждался, открывал глаза, зевал, снова закрывал глаза, и так бог весть сколько времени, пока мое полубодрствующее, затуманенное сознание не уловило некое нарушение привычной тишины, и я очнулся опять, и опять услышал этот звук, доносившийся из-за стены! Я был готов поклясться, что слышу его, что мне не чудится, и хоть длился он очень мало, несколько секунд, я слышал его так отчетливо, что смог идентифицировать.

В кухне как будто кто-то размешивал сахар в чае или кофе, размешивал быстро, и несколько раз ложка стукнулась о стенки чашки. Я так и подумал: "кто-то пьет чай в кухне", и еще, помнится, спохватился, что не закрыл входную дверь на цепочку, значит, замок могли отворить. Но тут же снова начавший одурманиваться сном рассудок успокоил меня, что ни один вор, забравшись ночью в чужую квартиру, не начал бы свои действия с чаепития. "И вообще, все это чушь, спи", - сказал все тот же голос здравомыслия, и я опустил веки. Несколько минут я еще прислушивался, но ничего уже не слышал, а потом мне начало сниться, что я опоздал на заседание кафедры и начинаю долго и утомительно оправдываться.

Что мне снилось дальше, я не знаю, но проснулся я с тяжелой головой и в скверном настроении, причем без видимых причин. Спуская ноги с дивана и всовывая их в тапки, я вдруг подумал, что мой братец мог бы позвонить за те полторы недели, что я здесь прозябаю в качестве бесплатного сторожа, хотя бы для того, чтоб поинтересоваться, как дела. Но нет, зачем тратить деньги, ведь ясно, что такой исполнительный дурак, как я, будет, раз уж пообещал, сидеть на чужих богатствах, как курица на яйцах, и за сохранность нажитого барахла можно не беспокоиться. Поскольку к этому моменту я, не прекращая раздраженный внутренний монолог, уже добрался до кухни, я бросил взгляд на кухонный стол - маленький (другой бы просто не влез), сделанный, как и вся кухонная мебель, из светлого дерева - и замер.

Мне бросилась в глаза узенькая дорожка сахара примерно в пяти сантиметрах от сахарницы. Секунду я в недоумении пялился на белые крупинки, не понимая, что меня встревожило, и тут в памяти всплыли странные ночные звуки. Я понимаю, конечно, что это признание прозвучит глупо, но я вдруг ощутил тревогу. Как ни абсурдна была мысль, что кто-то забрался ночью в квартиру, чтоб выпить чаю, я не смог подавить внезапное волнение.

Проще всего было предположить, что сахар рассыпал я сам. Правда, вечером я пил кефир без сахара, в обед - что я пил в обед? - минеральную воду, а вот поздним утром я пил кофе с сахаром. Но, хотя я и не протирал стол без крайней надобности, вряд ли б эта дорожка сахара уцелела на столе с полудня - я двигал тарелки, резал хлеб, короче, должен был бы как минимум нарушить ее очертания. Черт знает что такое! Чувствуя себя встревоженным идиотом, я принялся осматривать кухню, и вскоре нашел другую странность.