Пани Зофья. Вы всё перепутали

Глава 4

Я боялась возвращаться домой. Сын обещал мне антивандальную дверь, красивую, деревянную с обеих сторон и с панорамным глазком, но что толку, если на него вообще нельзя рассчитывать. Он только впутывался во все более серьезные неприятности и меня втягивал. Труп в квартире? В голове не укладывается! Негодяй, одним словом. Хоть бы трубку брал. Но он нашел Хенрика! Так он сказал. Я была уверена в этом. Хорошо слышала. Хорошо помню.

Однако я не повторила своей прошлой ошибки, когда элегантный мужчина пришел ко мне домой со стильным набором кастрюль, заявив, что это мне. Я подумала, это какой-то курьер от сына, который прислал мне запоздалый подарок, так как он не помнил ни о моем дне рождения, ни об именинах, и сразу поставила вариться суп в одной из этих кастрюль. Это нормально: если вам нравится подарок, то сразу надо его развернуть и начать использовать. Но того милого человека сразу как подменили. Прежнее выражение лица исчезло, и он потребовал от меня денег.

За ту кастрюлю, которая была для меня. Говорил, что, конечно, она для меня, но только если я приму участие в лотерее. Я подумала, что это полная глупость: где это видано, чтобы такой элегантный мужчина в костюме продавал лотерейные билеты. Может быть, я бы и согласилась, но он настаивал на том, чтобы я заполнила целую кипу документов. А мне ужасно не хотелось, потому что это напоминало мне проверку контрольных в школе. У меня сразу же разболелась голова. Тем более что прежде вежливый мужчина уже начал скандалить. Мне очень хотелось от него избавиться, но он и не думал уходить. Даже угрожал полицией.

Я уже понимала, что мне ничего не остается, как подписать эти бумаги. Я взяла ручку. Мою любимую. Я увела ее у одной девушки, которая проводила тренинг в клубе для пенсионеров. Он был трудный и не очень интересный. У нее плохо получалось. Слишком много всего она пыталась нам объяснить и была совершенно не подготовлена. Ей не хватало терпения. Нельзя было ей задать ни одного вопроса, потому что она очень нервничала и говорила, что так никогда ничему нас не научит. В конце концов, когда она уже расплакалась и за ней приехал муж, поскольку она была слишком расстроена, чтобы возвращаться домой самостоятельно, она сказала, что больше к нам не придет и чтобы мы в знак уважения к ее труду запомнили хотя бы одну простую вещь: «Только глупый подписывает документы на дому!»

Не подписала. Элегантный мужчина не хотел уходить, но все же ушел. Даже очень быстро – сразу после того, как я выбросила его кастрюли в окно. Вот уж грохот был! На весь двор. Все из окон выглянули. Хорошо, что внизу не было ни одного соседа, а то бы я убила его кастрюлей. Вот была бы идиотская смерть. Неизвестно, что писать на надгробии. Умер трагической смертью. Как бессмысленно.

О чем вообще думал этот человек с кастрюлями? Что я подпишу ему эти бумаги? Глупой меня считал?!

Я редко езжу на автобусе, они теперь стоят в пробках. Раньше не стояли. Тогда я ездила чаще. Мой сын тогда был маленьким. Он любил автобусы. Я уже не помню, чем они его привлекали. Он смотрел в окно и всегда видел что-то интересное. Он возбужденно вскакивал и показывал мне пожарную машину или «скорую помощь». Все его радовало. Это было хорошее качество. Жаль, что утерянное.

Его радовали встречи, новые места, да всё. У нас с Хенриком были знакомые на Черняковской, к которым мы иногда заходили на ужин. Сыну они тоже понравились. Они жили в запущенной многоэтажке – тогда все в таких жили. В подъезде воняло, но сыну, конечно, это не мешало. Дети, кажется, вообще вони не чувствуют. Мужчины тоже. Сыну нравилась лестница, перила, трясущийся лифт, мусоропровод и то, что знакомые жили высоко. Парнишка знакомых лупил и пинал нашего. Тогда я этого не знала. Но и это ему не мешало. Они играли в настолки, войнушку и прятки. Ему все нравилось, и все радовало. Такие были времена, и он таким был. Потом он вырос. Так вырос, что теперь ему ничего не нравится и ничто не радует. Такие настали времена, и он таким стал.

Я очнулась, когда автобус затормозил. Черт возьми! Я доехала почти до конца маршрута. Едва узнала улицу Новый Свет в ночной иллюминации. В такое время я никогда не шаталась по городу.

Я схватила тележку и вышла. Темнело. Я плохо себя чувствовала. Сонная, замерзшая и вялая. Я шла медленно, из последних сил. На улице людей было немного. Обнимающаяся пара. Группа бритых подростков, пинающих мусорное ведро. Одно такси. Ноги у меня болели ужасно. Ближайший автобус в сторону дома ожидался через сорок минут. Я решила дойти до автобусной остановки на улице Свентокшиской, там проходило больше автобусных маршрутов.

Ходьба – это не про необходимость и здоровье. Разные ДТП случаются. Лучше не слоняться без нужды, на остановках не стоять и не искать проблем. Не втягивать невинных водителей в неприятности. Я присела на скамейку, потому что ступни распухли, и мне нужно было хоть на минутку снять туфли. Это, конечно, была ошибка, и я знала, что не смогу потом надеть их обратно, но они мне так жали, что я была не в состоянии идти.