Пани Зофья. Вы всё перепутали

Не похоже было, что это она его убила. Но если и так, то она не должна угодить в тюрьму, ведь тогда пропадет один из величайших актерских талантов в истории послевоенного кино. Думаю, только Кристина Янда[9] могла бы так плакать из-за расставания, но это, по крайней мере, должно быть связано с Густавом Холубеком или Леоном Немчиком[10], а не с таким жирным уродом, как тот убитый в доме моего сына.

– Ладно, блин, слушай, – снова начала Пулька. – Забудь об этом. На это нет времени. На чем мы остановились? Вспомнила. Я с самого начала знала, что нас что-то объединяет. Ты не такая, как все. Ты молодая, красивая, амбициозная, хочешь учиться, умная и способная. У тебя вся жизнь впереди. Ты всего можешь достичь! Достаточно просто захотеть.

– Да, я чувствую то же самое. Я умная, способная, молодая, красивая, и я еще покажу миру, на что способна! – ответила я взволнованно.

В Пульке снова щелкнул какой-то выключатель. Она встала с дивана.

– Кончай чушь молоть, ты не Коко Шанель! Приступай к работе! Выполняй свою норму и зарабатывай деньги для компании!

Она принялась ходить по комнате, восстанавливая силы.

– Пойди в гардеробную и принеси темно-синий костюм, – сказала она, указывая в направлении, откуда мы пришли.

Я подошла к тому месту, где было несколько одинаковых дверей. Какие-то из них, вероятно, были дверями лифта, другие, возможно, в ванную, третьи, как легко догадаться, в гардеробную.

Пулька указала на ту, которую я должна была открыть. Это был не шкаф или каморка, а огромный склад с полками, вешалками и еще кучей всего.

Внезапно я подскочила.

– Здесь кто-то есть! – закричала я. – Страшная уродина без лица! И без рук!

Пулька подбежала, встревоженная.

– Это манекен, дура! – отругала она меня.

– Я вижу, – ответила я через минуту. – Он меня удивил. Я не ожидала. Как настоящий. Раньше таких не было.

Пулька подошла, сняла с манекена костюм и бросила его мне. Мамочки, какие это были красивые вещи!

– Ты должна нарядно одеваться! – крикнула она. – Чтобы тебя снова не приняли за гардеробщицу! Купишь его у меня по сходной цене.

Я не могла поверить в свою удачу! Такая замечательная одежда, да еще по сходной цене? Я бы в нем выглядела лучше, чем английская королева!

– Две тысячи за комплект, – заявила Пулька серьезным голосом.

Я закашлялась.

– В старых деньгах?[11] – спросила я.

– Не проблема. Я буду вычитать из твоей зарплаты, пока все не выплатишь, – сказала Пулька.

Я хотела его примерить, стать кем-то особенным, хотя бы ненадолго. Ощутить мягкость материала, запах натурального волокна, шелест дорогой ткани.

– Оставь. Не трогай! – закричала Пулька, забирая у меня драгоценную одежду и вешая ее обратно. – Это презентационный набор. Ты получишь более дешевый… но тоже красивый. Особенно для тебя.

Я все еще была счастлива, хотя и сомневалась, что смогу работать только для того, чтобы расплатиться за одежду, необходимую для работы. Что-то не сходилось, но раз люди так делали… Они снимали квартиры в городах, где устраивались на работу, покупали машины, чтобы каждый день ездить на работу, оплачивали тренинги и образование, чтобы получить работу и затем уметь ее выполнять. Все это делалось для работы, поэтому я полагала, что она должна приносить какую-то пользу. И именно ради этих благ я, как и другие, была готова тратить все заработанные деньги.

– И ты должна убрать этот свой гаджет, – сказала Пулька, указывая на тележку. – Не волнуйся. Я сохраню его.

– Правда?

– Да, конечно. Я найду для него здесь подходящее место. Он идеально впишется в интерьер.

Возможно, пришло время перемен. Я отпустила ручку.

Я смотрела на тележку, пока Пулька пристраивала ее у окна.

– Гляди!

Я поглядела.

– Это богатства сего мира, – сказала она звучным голосом. – Все они могут стать твоими!

– Вы имеете в виду грязную стену здания напротив, с одним маленьким окошком? – спросила я.

Это могло быть окно ванной или кухни. Скорее ванная комната, потому что оно было такое маленькое. Хорошо иметь окно в ванной комнате: больше света и воздуха…

– Нет, блин! Ты ничего не понимаешь!

– Я поняла, конечно, поняла, – ответила я. – Я настолько мотивирована, что готова красть и обманывать.

– Что ты, блин, несешь?! Ты просто должна сидеть на телефоне! Я не для того вкладываю деньги в твое обучение и развитие, чтобы ты попала в какую-нибудь передрягу! Ты, блин, понимаешь?! – Она посмотрела на меня, и в моих глазах, должно быть, прочла глубокое понимание предмета. – Скажу тебе прямо, как кретинке. Ты должна хотеть быть такой, как я. Ты должна мечтать о деньгах и о том, что всего в жизни добьешься! Ты никогда этого не добьешься, но, по крайней мере, у тебя будет стимул упорно трудиться! Ты всегда должна чего-то хотеть и никогда этого не получать. Если ты что-то получишь, то мы превратим это в полное дерьмо и придумаем нечто совершенно новое. Чтобы тебе снова было ради чего работать. Теперь-то ты понимаешь?! Иди уже, – приказала она. – А то я за себя не ручаюсь! С тобой невозможно! И мне надо заниматься!

– А, да. – Я улыбнулась. – Я хотела спросить…

– Педагогика.

– Ы-ы-ы! – Я подавилась. – Неужели?