Паноптикум мотыльков

Войдя в погруженный в сумерки лабиринт, Гай сразу свернул в левую аллею, выведшую их на небольшое открытое место, со всех сторон окруженное стеной из цветущего рододендрона.

Вокруг малиновых, нежно розовых и белых шапок кружили припозднившиеся пчелы, вились вечерние мотыльки. Нескончаемое монотонное жужжание насекомых навевало сон…

Увидев небольшую скамью, спрятавшуюся под навесом из пышных соцветий, он усадил на нее Софию.

Ничего не бойся. Чтобы ты сейчас не услышала и не увидела, молчи! — прозвучал в ее голове приказ. Он заглянул ей в глаза, даря нежность, осторожно приподнял подбородок и прикоснулся к мокрой щеке губами. Какая соленая!

Потом повернулся к замершему в немой муке Кириллу.

— Друг мой! — прозвучал спокойный голос англичанина. — Пришло время сделать предложение, от которого ты вряд ли откажешься.

— Когда-то я уже слышал подобное — Кирилл стиснул кулаки.

— Хочу напомнить, все мои предложения стоят того, чтобы с ними соглашаться. Сейчас поясню, почему.

В связи с потерей доверия Катрины Лешер, а точнее в связи с потерей ее самой, ты остался без средств к существованию. Моя женщина, — Гай кивнул в сторону внимательно следящей за ними Софии, — отвергла тебя, не оставив ни единого шанса. Я же вытащил дурака с того света с одной лишь целью. Предложить обмен.

— Обмен? Чем? — Кирилл недоумевал. Что у него есть ценного? Внезапная догадка сбила его с толку

— Я понял — ты дьявол? Пришел за моей душой. Потому что больше у меня ничего не осталось.

Гай довольно ухмыльнулся.

— Признаюсь, за несколько столетий так называли меня чаще всего. Но тороплюсь огорчить наивного романтика. Нет, я ни дьявол, и душа мне твоя без надобности. Я пришел за другим.

Англичанин несколько секунд молчал.

— Ты приглянулся мне очень давно, малыш. После первой встречи десять лет назад я уже знал, что наши пути пересекутся вновь, что я нашел приемника.

Сердце Софии забилось сильнее.

— Приемника? — переспросил Кирилл, ничего не понимая

— Не перебивай меня, слушай внимательно. Тотем виден далеко не всем. Ворон показался дважды, давая понять, что круг завершается. Он выбрал тебя на мое место.

Гай шагнул ближе и взял Кирилла за плечи. Поймав его испуганный взгляд, создал визуальный канал.

— Я предлагаю тебе то, о чем мечтает каждый смертный, но опасается признаться, во избежание неминуемого искуса. Безграничная власть над человеческими существами, несметные богатства и абсолютная свобода. Чудовищная ответственность в придачу. Когда сердце разбило, а жизнь утратила смысл, есть два пути. Один — в холодные лапы смерти, другой в новую жизнь, сулящую чудеса. Ты согласен стать мной? Возродиться в другом качестве? Стать дирижером, вместо того, чтобы исполнять короткую партию? Творить, разрушать, казнить, миловать?

Кирилл не мог отвести глаз от переливающихся сапфиров. Завороженный, лишенный воли, способности анализировать, он согласно кивнул.

— Мало. Произнеси слова — Я согласен стать тобой.

— Я согласен стать тобой — выдохнул несчастный

— До скончания дней моих

— До скончания… Дней моих, — последние слова молодой человек произнес в полузабытье.

Не отводя от него взгляда, Гай взял лицо Кирилла в руки, приблизил к себе и впился в его губы.

Вскочив со скамьи, София зажала рот, обрывая крик. Не веря собственным глазам, наблюдала, как губы мужчин страстно слились, тела приникли друг к другу, став одним целым.

Недопустимая ситуации мысль, мужской поцелуй и объятия могут выглядеть эротично, скользнула в сознании и испугано исчезла.

В тоже мгновение стихло жужжание шмелей, мотыльки застыли в воздухе, словно пойманные в кадр. Сердце Софии замерло, останавливая кровоток.

Начавшаяся метаморфоза лишила ее способности дышать, возвращая в недавний сон. Тела мужчин с головы до ног заволокла туманная дымка, сквозь которую было видно, как черты молодого капера, появившиеся у Гая, медленно перетекают на лицо Кирилла.

Когда англичанин разомкнул губы, в его руках стоял молодой необыкновенной красоты мужчина, похожий на ее бывшего любимого, но обретший небывалую яркость и выразительность взгляда, плавность, утонченность жестов, девичью нежность черт.

Время возобновило бег, шмели продолжили монотонный хор, мотыльки, опустились на соцветия, сложив крылышки.

Разорвав объятия, шатаясь словно пьяный, Гай шагнул к скамье, около которой стояла боявшаяся шелохнуться София, без сил опустился на нее и прикрыл руками лицо. Его тело сотрясала дрожь.

Женщина продолжала стоять, не сводя испуганных глаз с новоявленного существа, обретшего плоть.

Капер в свою очередь с интересом разглядывал ее. Белоснежно улыбнувшись, взглянул на сидящего на скамье, тяжело дышащего англичанина

— Гай, дружище! А почему ты не предложил мне ее тело? Быть женщиной мне еще никогда не приходилось. — раздался его бархатный завораживающий голос.

— Не стоит рисковать! Проблем не оберешься — устало ответил Гай.

— Ты прав, тем более, что оно уже занято, — произнес щеголь хитро прищурившись.

София заметила, как напрягся Гай.