Пансион передержки шлюх

– А врачей надо, – продолжала Ленча. – Ваш друг тут… Хорошо, что я его держала, разбил бы себе лицо об унитаз. Что с ним?

– Его накачали какой-то дрянью, – объяснил Саша. – И поверь, детка, Юре уже лучше… Ты полчаса назад его не видела. Хотя, если вскоре не отойдет, то да, придется врачей, – он повернул голову ко Льву. – Ты извини, что я так. К себе я не мог его тащить – во-первых хуй бы я занес Юрку на пятый этаж, во-вторых, моя бабушка… Да она бы концы отдала, увидев такое. Ему просто надо прийти в себя, пересидеть хоть до утра и не светиться. Всякая дрянь днем по углам прячется… Надеюсь, – хмуро добавил он.

– Саша, – ласково сказал Лев, – я сейчас спрыгну на пол и въебу тебе по личику.

– Ладно, – вздохнул Апраксин, на ощупь смывая макияж, – просто мысли в кучу. Короче…

– Лева, в скорую звони, – перебила его испуганная Ленча, выбегая в гостиную. – Мальчику совсем плохо, он, кажется, сознание потерял!

– Мобила в спальне, – отозвался Лев, – звони ты!

Десять минут до прибытия бригады прошли в напряженном ожидании и бессмысленной беготне по квартире: Ленча поминутно проверяла, дышит ли мальчик, убирала раскиданные вещи в шкафы, переживала, что врачам будет неудобно осматривать пациента в ванной. Лев строго запретил ей даже пытаться поднять парня. Сам он этого сделать по понятным причинам не мог, Апраксин тоже лежал и матерился, не в силах сдвинуться с коврика.

Наконец, в дверь позвонили.

– Что случилось? Где больной? – спросил врач, низкорослый и седоватый человек в очках-полумесяцах.

Ленча проводила его с коллегой в ванную, третий, видимо, фельдшер остался в гостиной, сел за стол у стены и стал заполнять бумаги.

– А с вами-то что? – спросил он, заметив Апраксина.

– Спину прихватило, – мрачно и нехотя отозвался тот.

Фельдшер окинул взглядом Сашины ноги в шортах и сетчатых чулках со стразами и снова вернулся к бумагам. Из коридора заглянул врач.

– Парень, походу, барбитураты водкой заполировал, промывать надо.

– Еще одному идиоту жить надоело! – отозвался фельдшер. – Он вам кто? – обратился он к присутствующим, – родственник?

– Запишите, что друг, – раздраженно отозвался Саша.

– С такими друзьями и врагов не надо, – поморщился медик. – На чем он сидит – на веронале, на барбамиле? Давно?

Лев был уверен, что Саша ответит что-нибудь язвительное, но он промолчал, только ноздри раздувались от злости. Фельдшер захлопнул папку и направился к своим. И тут в комнату с разгону влетела Сажа.

– Ленча! – с ужасом крикнула она и облегченно выдохнула, когда подруга выглянула из спальни.

– Че тут творится? – напустилась она на парней, – Я чуть дуба не дала, когда скорую увидела!

Лев неопределенно махнул рукой на Апраксина: мол, все вопросы к нему. Саша страдальчески изломил брови и потер ладонями лицо, окончательно оторвав с одного глаза полосу приклеенных темно-фиолетовых ресниц.

Кристина заглянула в ванную, пошепталась с Каленче. Девушки ушли на кухню.

В гостиную вошли врач и фельдшер.

– Сейчас укол сделаем и можно ехать.

– А вы укольчик не хотите? – обратился фельдшер к Саше.

– Нет, спасибо, – сквозь зубы ответил тот и отодрал вторую полосу ресниц.

Медик пожал плечами и вышел. Его коллеги, негромко переговариваясь, укладывали в чемодан длинный желудочный зонд.

Как только Лев попрощался с бригадой и дверь за ними закрылась, из кухни выскочили девушки и развили бурную деятельность. Кристина поставила на журнальный столик чай и положила пакет с булками, которые успела купить в круглосуточном магазине за углом, куда часто заходила по дороге домой. Ленча с тряпками и губками устраняла последствия разгрома, из коридора потянуло чистящим средством. Лев вынул из ящика дивана теплый плед и бросил Апраксину, который уже успел порядком замерзнуть, лежа полуголым на плиточном полу. Судя по голосам из коридора, неведомый Юра пришел в себя. Лев хотел посмотреть на своего гостя, с которым было столько возни и которого он видел лишь краем глаза. Но это случилось только после того, как Юра появился из ванной уже чистым, одетым в одну из безразмерных Кристининых футболок, в каких она обычно спала. Сажа, как Апраксин недавно, почти тащила мальчика на себе. В полутьме коридора виднелась только его длинная темная челка и яркое пятно разбитых губ.

– Куда, Лева?

– Клади на мою, – махнул рукой Лев. – Все равно тут сейчас до утра гомонить будем.

– Уже утро, – заметила Ленча.

Лев дотянулся до выключателя, и комната сначала потемнела, а потом окрасилась розовым восходящим солнцем.

– Я пойду в душ, взмокла как сучка, – покривилась Сажа, – а тебе бы поспать, – деловито заметила она подруге.

– Я ничего, – улыбнулась Ленча. – Какое тут спать теперь.

Лев одним махом ополовинил чашку сладкого чая и откусил булку. Бросил другую Апраксину на живот. Тот вздрогнул и открыл глаза.

– Я уже вырубился? Нихуя ж себе, – он зевнул и осторожно поерзал, закинул руку за голову.

Ленча протянула ему диванную подушку, он устроил ее под затылком и благодарно улыбнулся. Откусил булку, прожевал. И начал рассказывать.