Пантера - ярость и страсть

- Человек, которому принадлежит эта трубка, уже мертв.

Холодные, липкие муравьи поползли от этих слов по моей спине. Комок подступил к горлу, и только тихий всхлип вырвался наружу:

- Не может быть...

- Может. Но если он еще жив, то ему светят большие неприятности. Очень большие. Я поняла это по тому, что у него очень холодная аура. Такая бывает обычно у мертвых или у тех, кто вот-вот отойдет в мир иной. Он не умрет своей смертью, а погибнет в самое ближайшее время от рук своих врагов. То, чем он в данное время занимается, загонит его в могилу. Жизни в нем осталось на день, от силы два - не больше. Его карма не обрывается, но на ней стоит жирный крест. Значит, он мог бы жить, если бы не делал того, что делает. Ему нужно срочно бросать свою работу. Срочно - значит прямо в это мгновение, потому что в следующее в него уже может влететь пуля или воткнуться нож.

- Так он еще жив или нет? - дрожащим голосом спросила Валентина.

- Не знаю. Не уверена. Может быть. Но вряд ли. Впрочем, это ничего не меняет. Как я уже сказала, его полностью затянуло это дело, и ему уже не выбраться живым - так я вижу, а вижу я то, что мне показывают духи, которые все знают наперед. Если даже он и жив, то это ненадолго, поверьте.

Меня прошиб ледяной пот. У Валентины на лбу выступила испарина. Нам обоим стало очень плохо. Сознание отказывалось верить колдунье, а та, как из рога изобилия, неумолимо и беспощадно бросала и бросала в нас слова:

- Я только несколько раз в жизни видела такую явственную ауру смерти, как у вашего Родиона. Он обречен, это ясно как день. Спасти его уже невозможно. Единственное, что можно сделать, это похоронить по-христиански, чтобы неудовлетворенный дух его не метался по земле, а с миром улетел на небеса.

- Неужели это нельзя предотвратить? - севшим голосом спросила я.

- Как же ты предотвратишь то, что начертано судьбой, глупая? Дела Господа нам неподвластны.

- А я ведь чувствовала, чувствовала, - всхлипнула Валентина, поражение глядя в одну точку, - что с ним что-то случилось. Господи, я не переживу этого...

- А если он еще жив и мы его увидим, то что нам делать? - спросила я, из последних сил сохраняя присутствие духа.

- Что делать? - Меланья остановилась напротив нас. - Попрощайтесь. Только так, чтобы он не заметил. Зачем омрачать человеку последние мгновения жизни. Пусть отойдет в неведении. Он ведь так или иначе погибнет, а вы, чего доброго, ляпнете что-нибудь - беде не поможете и человеку настроение испортите. Я ведь вести о смерти вообще не имею права вслух произносить. Это я только для Валентины, по старой дружбе делаю. К тому же не самому обреченному говорю, а опосредованно. Так что не подведите меня, не проболтайтесь, а то еще хуже сделаете. Поняли?

Мы тупо кивнули. Она снова заходила по комнате.

- Запомните: нет такой силы, которая способна снять кармический крест. Если он появился у человека, то исчезнет уже только вместе с ним самим, то есть когда сбудется предначертание и этого человека не станет. Мне больно об этом говорить вам, но вы сами пришли, а моя душа открыта для друзей. Я могла бы вам наврать с три короба, но Родиона это все равно бы не спасло: чему быть, того не миновать. А так хоть попрощаетесь с еще живым - такая возможность не у всех бывает. Не расстраивайтесь сильно, все там будем. - Она вздохнула, подошла к секретеру в стенке, открыла его, достала бутылку коньяка, три рюмки и поставила все это на столик.

- Ну, давайте тяпнем за упокой, что ли? Мы, уже не соображая, что делаем, молча тяпнули по рюмке, не чокаясь, помянув светлую душу обреченного раба Божьего Родиона, и не успели поставить рюмки на место, как в дверь громко позвонили.

- Ой, клиенты пришли! - возвестила Меланья, засуетившись и убирая бутылку. - Все, подружки, пока. Потом расскажете, как все случилось. Не знаю, смогу ли на похороны прийти, но цветы пришлю обязательно...

Она выпроводила нас в прихожую, открыла дверь и только что не выпихнула на площадку, где уже стоял улыбающийся клиент - цветущий рослый красавец лет двадцати. Бедняга еще не знал, что его ждет...

2

В полном молчании мы доехали до офиса, вышли из машины и, боясь взглянуть друг другу в глаза, вошли в башню, открыв ее своим ключом. Дверь кабинета была распахнута настежь. Родион сидел за своим столом и хмуро рассматривал нашу записку. Увидев его непривычно бледное лицо, я сразу поняла, что предсказание Меланьи - чистая правда. То, что он был еще жив, являлось, очевидно, простой случайностью. Смерть должна была настичь его с минуты на минуту. Услышав шум, он поднял глаза, криво усмехнулся и уже почти безжизненным, как мне показалось, голосом проговорил:

- Мария, зайди ко мне... Пожалуйста. Мы с Валентиной переглянулись, у нее в глазах мелькнули слезы, а я пошла к боссу в кабинет, чувствуя слабость в ногах и комок в горле.