Папа

– Дай мне кубик реланиума, – полушёпотом попросил он Лену. Она вопросительно посмотрела на него и после утвердительного кивка достала ампулу, вскрыла её и наполнила шприц.

Семёныч снова подошёл к больной и, сев на стул, ввёл лекарство в вену. Положив отработанный шприц на стол, он взял её руку и начал следить за пульсом, иногда посматривая на её лицо.

Через несколько минут пульс стал ровнее, морщины начали разглаживаться, а блаженное выражение лица говорило о том, что реланиум начал действовать.

– Ой, как хорошо. – Голос её стал более приветливым, и она впервые улыбнулась. – Мне намного легче. – Она перевернула руку, и теперь уже её рука лежала на руке Семёныча, едва заметно поглаживая её. – Вы простите меня, что я на вас голос повысила. Вы хороший врач.

– Вы, главное, отдыхайте, не вставайте. На работу не ходите завтра, вызовите участкового врача.

– Доктор, давайте чаю попьём. Я сейчас встану и приготовлю. У меня печенье есть вкусное. – Она так и не отпускала руку Семёныча, поглаживая её всё увереннее.

– Не, не, не, вы что? Вам лежать нужно, отдыхать. А у нас уже следующий вызов. – Он встал со стула, переставил его обратно к столу и, махнув рукой коллегам, поспешил из комнаты.

– Лежите, мы сами уйдём, дверь захлопнем. Поправляйтесь. – Забыв снять бахилы, они быстро вышли из квартиры, закрыв за собой дверь.

– Сергей Семёнович, как реланиум списывать будем? – спросила на лестнице Лена.

– Нормально. Напишу: «Судорожный синдром».

– Послать бы её куда подальше, – возмутился Вениамин, – и на работу телегу написать за симуляцию и ложный вызов.

– Ты что раздухарился? – Семёныч оглянулся на Вениамина и чуть замедлил шаг. – Во-первых, она на самом деле так себя чувствовала. Ей так казалось. А во-вторых, здесь я врач и я решаю, кого как лечить.

Вениамин замолчал, насупился и больше комментариев не давал. Они вышли из подъезда, попрощались с бабушками и сели в машину. Семёныч сразу же связался с диспетчером:

– Счастливцев. Третья бригада…

Дальше вызовов не было. Семёныч воткнул рацию на место, посмотрел на часы и скомандовал:

– На базу, отдыхаем пока.

Валера завёл мотор, воткнул первую передачу и тронулся с места.

– Семёныч, я вам книги сделал, – сказал Валера, как только они отъехали, и просунул руку за спинку своего сиденья. Порывшись, он достал увесистый полиэтиленовый пакет.

– Ох, я уж и забыл.

– Извините, что долго. Времени нет, сами знаете… – робко проговорил Валера.

– Да ты что? – возмутился Семёныч. – Это ты извини, что я тебя напрягаю.

Валера удовлетворённо кивнул, а Семёныч достал из пакета завёрнутые в бумагу книги, положил их на колени и начал осторожно разворачивать.

Сверху лежали «Алые паруса» Александра Грина. Семёныч достал из бардачка салфетку, протёр руки и только после этого взял книгу в руки.

– Валера, ты мастер, – он понюхал обложку и стал рассматривать новый переплёт. Обложка была тоже отреставрирована. На новый картон была аккуратно наклеена старая обложка.

– Двадцать третий год, издательство «Френкель», – прочитал Семёныч и, чуть отодвинув книгу от себя, любовался старой простенькой картинкой: в полукруге облаков на чёрных волнах плыл парусник с ярко-красными парусами. Семёныч перелистнул несколько страниц и, убедившись, что книга переплетена идеально, положил её на бумагу и взял в руки двухтомник Сервантеса «Дон Кихот».

– Вот делали же книги, – воскликнул Семёныч, рассматривая чёрно-белые иллюстрации, – сейчас такой полиграфии нет. Печатают на газетной бумаге. В туалете почитать и сразу выкинуть. Спасибо, Валера, порадовал старика. – Семёныч завернул книги в бумагу, сложил в пакет и убрал за своё сиденье.

– Сергей Семёнович, я не поняла. Какой помощник ещё у вас будет? – Лена подсела ближе к окошку, соединяющему кабину и салон, и открыла его, сдвинув стекло. – Вы что, на моё место кого-то берёте?

– Нет, не переживай, – ответил Семёныч, – сын мой Костя практику небольшую пройдёт. Будет утюги таскать и носилки.

– Практику? – удивилась Лена. – Он разве в медицинском?

– Да нет, – чуть смутился Семёныч, – он на экономическом. А сейчас работу нашёл. Нужно ездить на машине по районам. Мы договорились, что я буду помогать ему, а он мне.

– Ого, а главный разрешит?

– А куда он денется? Работать нужно кому-то. Вот Веня у нас будет лечить, а Костя утюги да ящик таскать.

– Я и сам прекрасно справляюсь, – выкрикнул из глубины салона Вениамин и тоже подсел к окошку.

– Он только на права сдал, а скоро зима. Месяц-два поезжу с ним. Мало ли что? – Семёныч отстегнул ремень безопасности и повернулся вполоборота к окошку. – А сам гордый. – Семёныч улыбнулся. – Говорит, раз ты со мной будешь ездить, то и я тогда с тобой.

– Гордый! – воскликнул возмущённо Вениамин. – Он бы лучше гордость свою направил на то, чтобы вас беречь, лишний раз отдохнуть дать. Чтобы после суток вы спать ложились, а не таксовать ехали или куда-то там ещё.

– Ничего, нормально. Ему сейчас важнее. Закрепится, начнёт зарплату хорошую получать, вот тут и можно на пенсию идти. – Семёныч рассмеялся и повернулся к лобовому стеклу, показывая, что разговор окончен.