Папа римский и война: Неизвестная история взаимоотношений Пия XII, Муссолини и Гитлера

Пачелли тоже потерял терпение в отношении Гитлера, когда в 1935 г. фюрер организовал показательные процессы над большим количеством представителей римско-католического духовенства: они обвинялись в разных сексуальных и финансовых преступлениях. Епископы Германии призывали папу вмешаться и выпустить энциклику с заявлением, что Гитлер не соблюдает условия конкордата. Кардинал Пачелли, опасаясь настроить фюрера против Ватикана, советовал папе не выступать с публичным протестом такого рода, но Пий XI все-таки пошел на это. В Вербное воскресенье, 21 марта 1937 г., епископы и рядовые священнослужители по всему рейху огласили перед своей паствой папскую энциклику под названием Mit brennender Sorge («С глубокой тревогой»). Это стало шокирующим поворотом событий в стране, где любая критика нацистского режима влекла за собой риск суровых ответных мер. Как нетрудно догадаться, Гитлер пришел в ярость. Его возмутили не только нападки папы, но и способность понтифика организовать тайное распространение текста энциклики и его чтение в церквях по всему Германскому рейху.

В марте 1938 г. Гитлер оккупировал Австрию. В том же месяце произошел аншлюс – она была аннексирована Третьим рейхом, то есть включена в его состав. Это несколько смутило Муссолини, считавшего Австрию чем-то вроде итальянского протектората, буфера между Италией и могучим германским государством. Более того, фюрер проинформировал дуче о вторжении всего за несколько часов до начала операции. На другой день Гитлер торжественно въехал в Вену под звон церковных колоколов: об этой детали лично распорядился венский архиепископ.

Под властью Гитлера оказались новые миллионы католиков, и папа с его государственным секретарем стали еще более настойчиво просить Муссолини о помощи. Через пять дней после въезда Гитлера в Вену кардинал Пачелли написал Муссолини о благодарности «за ваше умиротворяющее влияние на синьора Гитлера, канцлера Германского рейха, и за вмешательство, направленное против продолжения политики религиозных преследований в Германии»[22]

.

Гитлер относился к Муссолини с немалым уважением, которое еще больше усилилось, когда (вскоре после визита фюрера в Италию весной 1938 г.) дуче объявил о своей новой «расовой» политике. Вскоре Муссолини представил первый из итальянских законов, направленных против евреев и очень напоминавших те, которые тремя годами раньше Гитлер ввел в Германии. «После того как Италия стала проводить новую политику в отношении еврейского вопроса, дух нашей коалиции достиг самого полного воплощения», – отмечал Гитлер[23].

В шестую годовщину своего прихода к власти, 30 января 1939 г., фюрер выступил с обращением к германскому рейхстагу. На протяжении 80 минут он вещал своим громким, пронзительным голосом перед битком набитым залом, то и дело сдабривая речь ироническими замечаниями. Темы были привычные: он превозносил триумфы прошедшего года (рейх расширился в результате захвата чехословацких Судет и всей Австрии) и хвалился тем, что немецкий народ горячо поддерживает нацистский режим. Он осудил попытки иностранных государств вмешаться в то, как рейх обращается с евреями. (Всего за два месяца до этого по стране прокатился ужасающий еврейский погром – та самая Хрустальная ночь, во время которой пострадало множество евреев, проживавших в Германии.) Затем Гитлер обратился к вопросу церквей.

Итальянский посол в Берлине, присутствовавший на выступлении, сообщал, что в этот момент Гитлер заговорил довольно-таки извиняющимся тоном. «Он явно порицал "политизированное духовенство", – писал посол в своем отчете, – но в очередной раз заверил, что правительство национал-социалистов намеревается оставить церкви в покое». Он также подчеркнул, что рейх ежегодно предоставляет им крупную субсидию. Впрочем, Гитлер не смог удержаться от шпильки в адрес католической церкви, высказав «замечания по поводу педерастии и половых извращений среди части церковников».

В последней части своей речи Гитлер обратился к международной политике и особо отметил ту дружбу, которая связывает фашистскую Италию и нацистскую Германию, с большой похвалой отозвавшись о достижениях дуче. Посол сообщал, что затем фюрер «ясно, четко и недвусмысленно заявил: если кто-либо развяжет войну против Италии, этому агрессору придется иметь дело и с Германией». Эти слова, как отмечал дипломат, «вызвали зримый и весьма горячий энтузиазм у депутатов и публики». В своей депеше, направленной в Рим, посол Италии (сам относившийся к Гитлеру без особой симпатии) добавлял как бы в утешение: