Папа с прицепом

– Ну что, Эдуард Липатов? – Гуров снисходительно смотрел на парня, сидя за своим рабочим столом. – Интересна жизнь, когда в ней есть такие любовные приключения?

– Я думал, что мне капец! – искренне признался Эдик и для убедительности прижал руки к груди. – Спасибо вам!

Лев со вздохом еще раз посмотрел на обнаженные руки задержанного и красовавшиеся на них рисунки чуть пониже локтя. Оскаленные морды хищников в пламени. То ли тигры, то ли пантеры, то ли мифические твари. Хорошие рисунки, подумал в который уже раз он, рука художника видна. И образы тоже впечатляют. Только это не татуировка, это рисунок, нанесенный гелевой ручкой. А следов татушки даже медики на его руках не нашли. Так ее не сведешь, след все равно останется, а у Липатова кожа чистая, под нее никакой краситель не вводился.

– Ладно, с благодарностями не спеши, – хмыкнул он. – Не будешь отвечать на мои вопросы, я тебя снова этим вурдалакам отдам.

– Вы что?! – опешил Липатов. – Вы не можете… Это незаконно! Вы же полиция, вы, наоборот, должны…

– Угомонись, страдалец! Половой гигант! Давай-ка, вспоминай лучше! – И Лев вытянул из папки лист бумаги с распечатанной на нем фотографией Ирины Захаровой. – Помнишь эту женщину?

Эдик посмотрел и опустил голову. Позитивный настрой, который в нем преобладал после чудесного спасения, вдруг как-то сразу улетучился, оставив место унынию. Гуров хорошо понимал, что в памяти паренька вспыли украденные из кошелька Захаровой деньги, только он от неожиданности никак не может решить, признаваться или нет, докажут в полиции, что он украл, или не докажут.

– И не пытайся юлить, – посоветовал Лев, – она ведь тебя все равно опознает. Только это будут уже следственные действия, а я хочу знать, причастен ты к другим преступлениям или нет. Если непричастен и искренне хочешь нам помочь, то и к тебе отношение будет соответствующим. Упрешься – ну и черт с тобой! Пойдешь под следствие и получишь свое по максимуму.

– Какой максимум! – испугался Липатов. – Вы чего на меня вешаете? Да верну я ей деньги, верну. У меня ситуация была безвыходная.

– А ты не думал, что у этой женщины тоже ситуация могла быть безвыходной, а ты у нее последние деньги украл?

– Да, последние, – ухмыльнулся Эдик. – Были у нее деньжата.

– Знаешь, никому не дано решать, сколько конкретно другому человеку нужно денег, на что и как он их потратит. А ты сейчас берешь на себя право решать, много у нее денег на жизнь и можно ли их поубавить. Далеко тебя такая философия и такая жизненная позиция могут завести. На Колыму, например. Быстро рассказывай, какая у тебя была татуха на руке в период отношений с Ириной Захаровой?

– Я не помню, – попытался увильнуть Липатов, но Гуров прикрикнул на него:

– Не врать! Все ты помнишь, тебе это важно было, и ты татуху от своей великовозрастной любовницы старательно прятал. Почему? Приметная была? Или потому, что этот рисунок помог бы ей в опознании тебя? Заранее готовился к тому, чтобы ее обокрасть? Ладно, не в этом сейчас дело. Что у тебя было в те дни нарисовано на руке?

– Да так, – уныло пожал плечами Эдик. – Фигня всякая.

– Точнее!

– Ну, этот… Скрипичный ключ.

– Что?! Что было нарисовано?

– Скрипичный ключ. Ну, это символ такой музыкальный. Он у них там что-то обозна…

– Стоп, стоп, стоп! – поднял руку Лев. – Остановись. Скрипичный ключ, и все?

– Не совсем. Скрипичный ключ в пламени.

– Что-то у тебя все в пламени. Сейчас морды звериные в пламени, тогда скрипичный ключ. Откуда такая страсть к огню? Ты не в файер-шоу участвуешь? Кто тебе рисовал эти морды?

– Знакомая одна, Лера Матусова, – неожиданно признался Эдик. – Она в художественном училище учится и многим рисует. Она сама сюжеты придумывает, а потом всем, кто хочет, на руки и на другие места рисует. Разные способы есть: и маркером перманентным, и гелевой ручкой, и еще какая-то фигня – то ли хной, то ли еще чем-то. И скрипичный ключ она мне рисовала.

– Давай адрес художницы, как найти ее!

– Только она ни в чем не виновата, она нормальная девчонка! – проговорил Липатов.

– Никто ее не обвиняет, давай адрес. Я просто должен удостовериться, что ты не врешь, Казанова! А ты посидишь пока у нас. Денька два-три. Кому можно позвонить, чтобы тебе принесли переодеться, а то ты выглядишь как бомж?

Крячко вошел в кабинет, когда высокий сержант из дежурной части выводил Липатова. Стас посторонился, с интересом осмотрев задержанного с ног до головы. Гуров ждал, что скажет напарник, допрашивавший двух мужчин, которые похитили Липатова. Настроение у Стаса было приподнятое, хотя хромал он довольно заметно. Прыжок с трехметровой высоты не прошел даром. Бросив на стол папку с бумагами, он кивнул на дверь:

– Как паренек, в штаны не наложил? Спокойно перенес стресс?

– В некотором смятении, но держится неплохо. Его угнетает, что он из огня да в полымя. Там убить грозились, здесь дело шьют за кражу денег у Захаровой.

– Не собирались его убивать, – возразил Крячко. – Попугать только хотели. Точнее, припугнуть так, чтобы охоту отбить по замужним бабам бегать.

– Ты серьезно? – удивленно протянул Лев.