Папа с прицепом

Без четверти двенадцать выехал из дома. У склада припарковался ровно в четверть первого. Ну, может, на пару минут задержался. Дверь на склад оказалась открытой. Прежде чем входить, Мухамбетов осмотрел территорию. Ему показалось, что от дальней стены отъехала машина Якимушкина, но эту мысль он додумать не успел. Вошел в склад и сразу понял, что приехал напрасно. Из груды металла торчала человеческая рука. Мухамбетову даже не пришлось подходить, чтобы узнать, кому она принадлежит. Серебряный перстень «Спаси и сохрани» блестел под лучом прожектора, как стеклянная игрушка на новогодней елке.

Он тут же свалил со склада и, не заезжая домой, рванул в Сочи. По дороге позвонил Сазонову и велел говорить всем, кто будет интересоваться, что он встретил Мухамбетова накануне вечером. Тот согласился без вопросов, квартиру пообещал освободить. В Сочи Мухамбетов провел три дня, после чего вернулся в Череповец. Шумиха вокруг смерти Волкова к тому времени стихла, но операцию по скупке металла он прозевал. Позже он встретился с Якимушкиным, поболтали ни о чем. Якимушкин не спросил, состоялась ли встреча, назначенная Мухамбетовым. И тот, что видел машину Якимушкина возле склада в ночь смерти Волкова, не сказал. За что могли убрать Паршина, он не знал. И это была правда. С Якимушкиным больше не пересекался, да и от остальных старался держаться подальше.

– Все это очень интересно, – подытожил Гуров, – только бездоказательно. Якимушкина уже след простыл.

– Почему бездоказательно? У меня запись есть, – заявил Мухамбетов. – И то, как он ко мне со своим предложением пришел, и то, где я ему посоветовал к Бороде обратиться. Телефонный звонок, когда я ему время и место встречи сообщил, тоже записан. Дома они, в Череповце.

– Да ты прямо секретарь-референт на обучении. Каждый шаг запротоколирован, – съязвил Крячко.

– В двадцать первом веке живем, – пожал плечами Мухамбетов. – Эра цифровых технологий, а без страховки сейчас никуда.

– Почему же сразу не сказал?

– Ага, передать вам пленку, на которой я Волкову встречу назначаю? Это же самому себе петлю на шею накинуть.

– Сейчас же готов передать, – заметил Лев. – Что изменилось?

– Сейчас вы меня к стенке приперли. А тогда я еще надеялся, что ошибся. Думал, кишка у Якимушкина тонка, чтобы Волкова убрать. А теперь думаю, не он это сделал, вернее, не без помощи Бороды, а раз так, то и мне за свою шкуру опасаться нужно. Начали менты, пардон, полицейские, копать вокруг смерти Волкова, рано или поздно на Бороду выйдут, а как он на это отреагирует – неизвестно.

– Да что с вашим Бородой не так? – удивился Крячко. – С чего это вы его так боитесь?

– А вы досье на него почитайте, – посоветовал Мухамбетов. – Интересное чтиво получите.

– Ладно, почитаем, раз советуешь, – кивнул Стас и взглянул на часы. – Час до регистрации остался. Пойдем перекусим, что ли? Перелет долгий, а кишки уже сейчас от голода сводит.

Все трое перешли в буфет аэропорта. Гуров занял место у окна, Мухамбетова усадил в угол, чтобы тот не вздумал снова в бега рвануть. Крячко командовал возле буфетного прилавка. Наставил на поднос всякой всячины, расплатился и вернулся к остальным. Ели не спеша, чтобы убить время. Затем перешли в зал регистрации и в семь утра сели в самолет. Разговор с генералом Гуров отложил до возвращения в Череповец, а полковнику Быстрякову позвонил из аэропорта, попросил прислать машину, чтобы с задержанным на такси не кататься.

В Череповце их встретил лейтенант Обыденнов. Обрадовался возвращению полковников, как любимой жене. Руки жал по десять минут каждому, дверцы в машину распахивал на манер швейцара в дорогом отеле, минералку предложил, чай из термоса.

– Лейтенант, ты бы пыл поубавил, – не выдержал Крячко. – Что ты нас как невесту на выданье обхаживаешь? Хорошо еще, цветов не прихватил или каравая на рушнике.

– Простите, товарищ полковник, это я от избытка чувств. Брызгалов рассказал, что вы дело Волкова раскрутили. Главного свидетеля везете, и вообще, вам один шаг до ареста преступника сделать осталось, – не стал скрывать причины бурной радости Обыденнов. – Капитан Лысов ведь мне не чужой человек. Уж как он переживал. Знал, что Волкова убили, а доказать не мог. И расследование вести дальше не мог. А теперь и он успокоится, и сестра моя наконец повеселеет.

– А при чем здесь твоя сестра? – не понял Крячко.

– Так он моему шурину двоюродным дядей приходится. Моя родная сестра – жена его двоюродного племянника. Хорошая у них семья, крепкая. Живут душа в душу в одном доме, разъезжаться и не думают, – принялся рассказывать Обыденнов. – К ним в какое время не приди, всегда шум, гам, но атмосфера такая умиротворяющая, просто обзавидоваться можно. Только когда у капитана на работе не клеится, все наперекосяк идет. А теперь у них снова идиллия наступит. Как тут не радоваться? А про цветы это вы зря. У меня во дворе такие экземпляры есть – залюбуешься. Я бы нарезал, да времени не хватило, прямо из отдела за вами отправили.

– А ты, оказывается, романтик, – поддел Стас. – Никогда бы не подумал.