Папа сожрал меня, мать извела меня

— Сегодня идеальный день, — провозгласил он, — проехать по Кольцу Беры. Сможем повидать огамический камень в Балликровейне, а если времени хватит, доберемся на канатной дороге — единственной в этом чудесном зеленом краю — до острова Дёрзи. Благословенная дорога вьется, как здесь написано, по горным прибрежным районам с видами и на залив Бантри, и на Кенмэр. Здесь находится знаменитое каменное кольцо, а всего в двух милях отсюда — руины Имения Паксли! Всего сто сорок километров — и мы объедем все кольцо; восемьдесят восемь миль чистейшего удовольствия — и это не считая канатной дороги.

— Ты совсем трёхнулся, — сказала Вивиен, применив одно из молодежных сленговых выражений, которых, как ей было известно, он терпеть не мог. — Я не сяду с тобой в машину вплоть до самого возвращения в Шэннонский аэропорт. Да и то.

Скрывая обиду, Элленсон пожал плечами:

— Ну, тогда можем еще раз прогуляться в город, к местному кругу. Я, по-моему, не все его нюансы уловил с первого раза.

Там, у круга, было довольно мило. Они заехали в тупичок в том углу Кенмэра, что попаршивее, и там маленькая девочка в школьном джемпере застенчиво попросила с них пятьдесят пенсов за вход, а ее мать и другие ее дети смотрели за ними в окно. Элленсоны прошли через калитку, по грунтовой тропке мимо сложенной стопками черепицы, мимо канавы, переполненной пластиковым мусором, и прибыли к маленькой выстриженной лужайке, на которой неровным кругом хранил молчание узор из пятнадцати разных валунов. Элленсон обошел их, пытаясь выкопать в своем атавистическом сердце смысл этих пре-кельтских камней. Жертвоприношения.

Тут, при определенных небесных парадах, было место жертвоприношений, подумал он, обернувшись и увидев Вивиен, стоявшую в центре круга в слишком ярко-синем дождевике.

— Мы прогуляемся, — согласилась она, — но не к тем жутким камням, которые тебя так воодушевили непонятно с чего. Что за тупость — глазеть на камни, которые кто-то, может, вчера положил, откуда нам знать. Тут в округе больше этих якобы доисторических лачуг, чем было сто лет назад, — мне вчера тот милый юноша из конторы сказал. Он говорит, что разумные люди, приехав в Кенмэр, гуляют подолгу.

— Да кто он такой, этот парень, что его, бля, вдруг стало так много в моей жизни? Чего он тогда сам не погуляет с тобой, если ему так хочется?

Покраснела ли?

— Джордж, ну правда. Он мне в сыновья годится. — Довольно неловкое утверждение, сделанное сгоряча. Она могла быть матерью двадцатиоднолетнего, если бы забеременела в девятнадцать. На самом же деле она не рожала, и когда они только поженились и ей было тридцать с чем-то, надеялась родить от него. Но он людоедски отказался: он сыт по горло детьми — дочь от Джинэнн, двое сыновей от Клэр. А теперь время ушло. Он считал свою теперешнюю жену вопиюще моложе себя, но уж пришел и ушел ее сороковой день рождения, и с тех дней, когда они тайно встречались, в трепещущих тенях неведения Клэр, лицо Вивиен стало угловатым и исчерченным линиями постоянной досады.

Молодому человеку в гостиничной конторе — кроличьей норе за стойкой с ключами, где слышимо возились и ржали ирландцы из персонала, — было не меньше двадцати пяти, а то и тридцати, у него уже и свои дети водились, вероятно. Стройный, черноглазый, млечнокожий и безупречно любезный. Однако любезность его имела некий заряд — акцент — лукавства.

— Да, прогулки — самое оно для этих мест, мы не тяготеем к организованному спорту, как это привычно в Штатах.

— Мы здесь проезжали мимо полей для гольфа, — сказал Элленсон, не слишком желая спорить.

— Вы сочли бы гольф организованным спортом? — быстро переспросил помощник управляющего. — Боюсь, я в него играю иначе. Как говорится у нас тут, это неблагодарная разновидность прогулки.

— Кстати о прогулках… — Вивиен извлекла свою маленькую зеленую карту. — Какую бы вы посоветовали нам с мужем?

Конторский обвел их обоих взглядом черных глаз, после чего решил смотреть на нее, склонив набок свою аккуратно причесанную голову.

— А насколько он крепок?

Невыносимо по-женски Вивиен восприняла вопрос всерьез.

— Ну, он довольно беспорядочно водит, но в остальном — вполне.

Элленсона этот разговор возмутил.

— Когда я последний раз навещал врача, он сказал, что у меня прекрасные артерии.

— А, я так и подумал, — сказал молодой человек, милостиво глядя ему в лицо.

— Но не стоит ему начинать с чего-либо слишком крутого, — сказала Вивиен.

— Тогда Куррабег — то, что нужно. В основном это ровная дорога с прекрасным видом на долину Ротти и на бухту. Прихватите зонтик — от тумана, а также и ваш милый синий плащ, и если супруг вдруг как-то осунется, всегда сможете остановить проезжающий автомобиль — привезти назад тело.

— Мы что же, будем гулять по проезжей части?