Папандокс

– Он просто не любит хитрить без необходимости, – пожала плечами девушка, вспоминая равнодушную тьму, звенящую железом, которая на миг проглянула сквозь завесу лица крылатого Воителя. В сравнении с ней смертный покой Зебатова лика казался почти добрым.

Милосердие, сочувствие и прочие глупости Ирнату присущи не были. Он действовал резко, как рубил мечом. Но именно такой подход оказался самым лучшим Дениске и Светке, так что им так действительно всего-навсего повезло.

Крылатый статуй обсуждение достоинств оригинала принял равнодушно. Скатав шкуры и взяв их в охапки, попаданцы покинули не слишком гостеприимный храм Ирната.

Выходили свежепосвященные жрецы очень тихо, почти крадучись. Не потому, что опасались обвала или ждали иных неприятностей, просто после ночи, проведенной с богом, они чувствовали себя, как после хорошего кросса, и еле переставляли ноги. Активность проявляли лишь ожесточенно прилипающие к позвоночникам животы, едва не долбящие хозяев изнутри с криками: «Дайте жрать! Побольше и поскорее!»

Словом, Дэн со Светкой шли тихо и без светильников. Местные тяжеленные масляные лампы казались попаданцам ужасно неудобными, зажигать светящиеся шарики, как дядя Ригет, они не умели, а переноску прилепленных к стене наколдованных шаров ТТХ изделия не предусматривало. Они банально гасли, стоило их только сдвинуть в пространстве больше чем на пару метров.

Разочарованный убогостью освещения Денис уже успел зарядить дядюшку идеей магического фонарика, и Ригет увлекся. Правда, времени на артефактные изыскания у дядюшки пока было в обрез, но над претворением в жизнь замысла Дениски дир обещал подумать.

Шепот впереди, за очередным поворотом частично обрушенного тоннеля, стал для молодых людей полной неожиданностью.

– Все, как Фарот рассказывал. Вишь, завалы, сырость, а дальше их не пустили. Точно клад родовой там! Ежели дверь на засове, мы топорами надломим. Возьмем чуток, там этих сундуков небось столько, что и не заметит никто. В Брис сбегём!

– Это куда вы с дядюшкиным кладом бежать собрались? – весело изумился Дэн, первым выступая из-за поворота перед двумя блондинистыми орясинами с топорами.

– А-а-а! – заорали растерявшиеся бугаи, нарастившие мяса, но не мозгов, и выставили вперед топоры.

– У-и-и-и! – заверещала Светка.

Она почувствовала, как распускается внутри нее что-то похожее на огненный цветок, разноцветные лепестки которого – прохладно-серые, насыщенно-изумрудные и нежно-фиолетовые – затанцевали на невидимом ветру. Словно кипятком ожгло все три метки. И в этот момент оба занесенных топора, как намагниченные, метнулись к стене и прилипли к ней от лезвия до топорища вместе с руками держателей. Пальцы, ладони, как ни силились два незадачливых любителя незаконного перераспределения материальных благ расстаться со своими орудиями, казалось, приросли, став с топорами и стеной одним целым.

– Зачетно! – завистливо выдохнул Денис. – Как у тебя получилось?

– Не знаю, я испугалась, – честно ответила девушка.

– Твой основной мотиватор сработал, потому метка Ирната себя показала, словом, полечила ты идиотов, – хихикнул брат. – И куда их дальше? Тут оставим, и пусть у нас, как в каждом уважающем себя подземелье древнего замка, заведется пара-тройка скелетов? Призрак есть, а скелетов нет, непорядок!

– Диры, Восемью милости просим! – побитым псом заскулил один из двоих горе-грабителей.

– Восемью восемь – шестьдесят четыре, а не милости просим, – нравоучительно ответил Дэн. – Так чего вам тут понадобилось, придурки?

Те наперебой кинулись каяться. Оказалось, незадачливых грабителей вдохновила болтовня одного из деревенских мужиков, помогавших разгребать завал. Неизвестно, что ему в голову напекло, а только «знаток» решил, что откапывали они ход к старой сокровищнице, а парочка других «интеллектуалов», с которыми он этой великой тайной по пьяной лавочке поделился, решила, что будет недурно выкопанными ценностями диру Керготу поделиться. Воистину, как походя прокомментировал Дэн, страсть к халяве неискоренима во вселенной, а стремление все отнять и разделить в пользу отнимающего вечно!

Улучив момент, пока народу с утра в замке поменьше, два олуха вида «сила есть, ума не надо», помогавших с рубкой дров для кухни, отправились по подземному коридору, где и столкнулись с племянниками Ригета.

– Пусть с ними дядя разбирается, он все-таки хозяин замка, – выслушав глупые откровения, предложила Светлана. – Я не знаю, что делать с людьми, которые меня топором зарубить хотели.

– Не-не-не, дира, это мы со страху замахнулись, в голове помутилось, не иначе! Разве ж можно, на живого-то человека просто так с топором? – наперебой забормотали, подергиваясь, приращенные к коридору белобрысые деревенские дурни. По-коровьи хлопающие глаза точно не могли принадлежать потенциальным душегубам. Дуракам, которым звон монет заглушил голос разума и совести – легко, но не убийцам, это оба троекратных жреца чувствовали отчетливо.