Папины дочки

Освальд сидел в тени на террасе своего дома и неторопливо завтракал. Завтрак был легким: ветчина, авокадо и вино, которое специально для него доставляли из Модены. Потом последовал джин с тоником, нагревшимся из-за жары. Освальд вдруг почувствовал усталость; он посмотрел на часы и решил, что следует немного поспать, пока зной не спадет.

— Ну-с, мистер Лофтус, — обратился он к сидевшему за столом гостю, — если вы оставите мне ваши книги, я изучу их и, возможно, на следующей неделе что-то решу. Но не забывайте, что я буду рассматривать кандидатуры и других писателей.

Дэвид Лофтус, мужчина лет сорока, вытащил из сумки стопку книг и журналов и положил перед Освальдом, но тот даже не прикоснулся к ним.

— Если вас еще что-нибудь заинтересует, я с удовольствием отвечу на все вопросы. Вот мои координаты. — Дэвид протянул Освальду визитку. — Я готов ждать еще двадцать лет ради возможности стать биографом такого человека, как вы.

Освальд снисходительно улыбнулся и небрежно кивнул собеседнику. На самом деле он уже решил, что именно Лофтус станет автором его мемуаров. Он заранее осведомился у своего агента о персоне Дэвида и пришел к выводу, что кандидатура достойная. Оксфордское образование, несколько исторических биографий, пара детективов-бестселлеров, изданных под псевдонимом. И кроме того, Лофтус жил не так уж далеко от Хантсфорда и был расторопен, так что упускать его не стоило.

Он давно подумывал о книге мемуаров, но из-за последних скандальных выходок Серены решил, что следует немного подождать, чтобы имя Бэлкона по выходе его биографии не связывалось напрямую с миром гламура и шоу-бизнеса. Но издатель торопил Освальда, а найти нужного человека, способного организовать материал и выстроить книгу, было непросто, ушло бы немало времени. И Освальд уже стал размышлять над перспективой самостоятельного написания воспоминаний, однако быстро осознал, что это слишком тяжелый труд, и отказался от писательских амбиций.

— Я буду иметь вас в виду, — ответил он наконец, взглянув на визитку.

— Надеюсь, мы договоримся, — отозвался Лофтус, — и не сомневаюсь, что сотрудничество будет взаимовыгодным.

После ухода Лофтуса дверь на террасу открылась и появилась Зоул Картрайт. Освальд нанял эту молодую женщину, чтобы она взяла на себя обязанности по координированию и подготовке его музыкального проекта. Она всегда суетилась и теперь тоже вбежала, запыхавшись, трогательно, словно новорожденного младенца, прижимая к груди две коричневые папки. Освальд недовольно нахмурился. Он рассчитывал, что Зоул облегчит ему жизнь, но все оказалось наоборот — она постоянно заставляла его принимать участие в своей работе. Опытный организатор, она прошлым летом занималась подготовкой концерта в Ричмонд-парке, была весьма независима в своих суждениях и немного упряма. Но все же она освободила Освальда от чрезмерных перегрузок и он по-прежнему проводил время, наблюдая за игрой в поло, развлекаясь с Марией Данте и гоняя на автомобиле.

Но чем меньше дней оставалось до открытия музыкального праздника в Хантсфорде, тем неумолимее Зоул требовала вникать во все ее проблемы. Она оставила свою квартиру в Челси и поселилась в Хантсфорде, мотивируя это тем, что у нее уходит слишком много времени на дорогу. Как только это случилось, Освальду уже негде было от нее спрятаться, она преследовала его напоминаниями о назначенных встречах, о срочных счетах, о незапланированных посетителях, ежедневно вынуждая его принимать то или иное важное решение. Если бы Зоул была привлекательна, Освальд, возможно, сносил бы все это безропотно, но она была похожа на непроспавшуюся сову и напоминала ему школьных подруг Кейт — некрасивых отличниц в очках и стопроцентных девственниц. А вот у Серены подружки были совсем иные. Они носили мини-юбки, открытые топики и красили губы. Освальд лукаво улыбнулся, когда эти хрупкие семнадцатилетние феи ожили в его воспоминаниях, и глотнул джина с тоником.

Зоул села на место ушедшего Лофтуса, приготовившись к очередной атаке. Первым делом она собиралась напомнить ему, что музыкальный вечер совсем близко и нужно поторопиться. Да, она была настойчива и иногда бесцеремонна, но ведь этого требовала ситуация, а Освальд относился к ней так, словно она назойливая муха, прилетавшая жужжать у него над ухом в знойный полдень. А она должна была все терпеть и улыбаться, потому что он ее работодатель. Она два часа ждала, пока он позавтракает и наговорится с этим Лофтусом, а теперь он собрался спать! Сама она и мечтать не могла о сне. Полтора месяца она с ног сбивалась, занимаясь его делами, стараясь экономить, как он велел ей, и в то же время обставить все с максимальной помпезностью. Да, она уже встречала таких, как этот лорд, избалованных всеобщим вниманием и поклонением, слишком ленивых, чтобы расходовать свои силы.

— Ваша светлость, — решительно заговорила она, — простите за беспокойство, но мне необходимо поговорить с вами. Концерт через четыре дня. Мы должны обсудить кое-какие детали.