Папины дочки

Кейт повернулась к нему и твердо произнесла:

— Послушай, этот вариант не годится; ты сам знаешь почему: я не хочу, чтобы на обложке была моя сестра.

— Господи, Кейт, — воскликнул Ник, — у тебя просто паранойя! У нас нет выхода. Мы не можем напечатать на обложке твою или мою фотографию. А нам скоро сдавать журнал в печать.

— Дай мне пару часов, — упорствовала Кейт. — Прежде всего я хочу поговорить с агентом Сибиллы и напомнить ей, что заказаны билеты, номера и сервис. А если она станет спорить, то ткну ей в нос эту каннскую фотографию.

— Напрасно ты надеешься, что это подействует, — вздохнул Ник.

«Проклятый кинофестиваль, — злилась Кейт, — и так его везде рекламируют, по всем телеканалам. Да еще, как назло, пятница — конечно, никого нет в офисе после полудня!» Сколько она ни звонила, телефоны молчали. Ну что же, все равно нужно прийти в себя. У Вики много знакомых моделей. Наверняка найдется желающая появиться в первом номере нового журнала.

В это мгновение раздался телефонный звонок.

— Кейт, это Ник. Можешь зайти на пару минут? Тут у меня Ребекка.

Кейт вошла в кабинет и увидела Ребекку, по-хозяйски сидевшую на столе Ника в летнем платье и солнцезащитных очках. Ее губы, густо покрытые блеском, ослепительно сверкали.

— Привет, дорогая! — закричала она, расцеловав Кейт в обе щеки. Кейт приняла эти изъявления дружбы сдержанно. — Я говорила с Ником по телефону, он упомянул о том, что у вас тут произошел досадный инцидент. Я сразу взяла такси и к вам. Думаю, я смогу помочь. Как вам коллекция, которую я прислала?

Кейт посмотрела на нее, пытаясь изобразить улыбку.

— Да, хорошая коллекция, спасибо.

— Между прочим, — трещала Ребекка, сдвинув очки на макушку, — я всегда знала, что Сибилла — еще та сучка. Ну ничего, мы выберем одну из моих клиенток — она рекламировала драгоценности. Она тоже будет в Каннах. Думаю, я ее уломаю на трехчасовую фотосессию.

Ребекка довольно улыбнулась.

Кейт недоверчиво посмотрела на Ника.

— Звучит обнадеживающе, но о ком идет речь?

— О Рейчел Барнеби, — сообщила Ребекка, улыбнувшись Нику, — она просто восхитительна. В прошлом году ее признали лучшей моделью обложки «Вог».

Кейт задумалась.

Пожалуй, Ребекка предлагала неплохой вариант, но как развязно и по-свойски она улыбалась Нику! Да еще нагло расселась у него на столе. Кейт невольно сжала пальцы в кулак. С чего это Ребекка вдруг стала такой заботливой?

Ник прошелся по комнате.

— Что скажешь, Кейт? — спросил он, тронув ее за плечо. — Разве это не самое блестящее решение? Рейчел Барнеби знаменитость.

Кейт слабо улыбнулась.

— Да, она известна. И уровень у нее не хуже, чем у Сибиллы. Действительно хорошая мысль. Спасибо, Ребекка!

Ник сел на место, и Ребекка торжествующе улыбнулась. В этот момент она была похожа на ребенка, которому успешно удалась маленькая шалость.

Кейт неприятно насторожило это выражение ее лица.

А если Ребекка не случайно принеслась в офис? Если это именно она саботировала фотосессию Сибиллы? Но зачем, зачем? Она так сладко улыбалась, так любезно разговаривала. Да нет же! Так и правда недолго докатиться до паранойи.

— Ну а теперь я вас покину, пчелки-трудяги, — весела заявила Ребекка, — и вернусь, чтобы окончательно все уладить. Конечно, Рейчел дорогое удовольствие, но я как-нибудь устрою ее перелет. Да, и еще, Ник, дорогуша, я могу пожить с тобой в номере, если все устроится? Отдохну немного.

Кейт уже было собралась запротестовать, но Ребекка быстро вышла и закрыла за собой дверь. Что же, оказывается, ее подозрения были не столь уж беспочвенны.

25

Из окна самолета Серена любовалась знакомыми с детства пейзажами — зелеными полями Беркшира и чуть заметными вдали очертаниями мегаполиса, не затянутого вуалью грязно-серого тумана, который всегда висел над небоскребами Нью-Йорка.

— Через десять минут посадка, — объявила стюардесса.

Серена допила апельсиновый сок, прижалась спиной к спинке кресла и убрала с колен теплый плед. Возвращение домой вызывало у нее смешанные чувства: с одной стороны, ее радовало, что она пробудет здесь совсем недолго и сразу же отправится во Францию, продав дом и возобновив контракт с косметической фирмой, с которой она сотрудничала уже несколько лет. Но с другой — она переживала острое чувство тоски при мысли о том, что теперь она вынуждена будет считать своей новой родиной Америку.

Хлопоты и суета ради коммерческой выгоды утомляли ее, она легко могла бы разрешить все вопросы и в Нью-Йорке, но Серена решила воспользоваться поводом прилететь в Англию. Последние несколько недель ее жизнь состояла в основном из посещения модных вечеринок, которые в Нью-Йорке были делом обычным и устраивались едва ли не три-четыре раза в неделю. Оказалось, что блистать в американской столице сложнее, чем она полагала поначалу. Серена чувствовала некоторое разочарование и усталость и надеялась восстановить силы дома.