…Para bellum!

И у профессионалов военного дела, как и у профессионалов любого иного дела, голова болит, прежде всего, о том, насколько эффективны их солдаты, их работники. Всё ли у них есть для работы, удобно ли им работать? Бессмысленно чертить стрелки на картах, если солдаты неспособны достать противника оружием. А, глядя на тот период, складывается впечатление, что у нас до войны об этом думали в среднем постольку поскольку, если вообще думали. Похоже считалось, что главное – чтобы солдат был идейно подготовлен, а то, что он не умеет или не имеет возможности убить противника, оставалось в стороне.

Немцы исключительное внимание уделяли конечному результату боя и тому, кто его обеспечивает – солдату, у немецких генералов голова об этом болела постоянно и это не могло не сказываться на результатах сражений начала войны.

Когда читаешь, скажем, о немецкой пехоте, то поражает – насколько ещё в мирное время немецкие генералы продумывали каждую, казалось бы, мелочь индивидуального и группового оснащения солдат. И дело даже не в механизации армии, механизация – это только следствие вдумчивого отношения немецких генералов к военному делу.

К примеру, у нас до конца войны на касках солдат не было ни чехлов, ни сеток для маскировки и они отсвечивали, демаскируя бойцов. А у немцев не то, что чехлы или резиновые пояски на касках – по всей полевой одежде были нашиты петельки для крепления веток и травы. Они первые ввели камуфляж и разгрузочные жилеты. В походе немецкий пехотинец нёс ранец, а в бою менял его на лёгкий штурмовой комплект – плащ и котелок с НЗ. Основное оружие – обычная, неавтоматическая винтовка, поскольку только она даёт наивысшую точность стрельбы на расстояниях реального боя (400—500 м). У тех, для кого непосредственное уничтожение противника не являлось основным делом, скажем, у командиров, на вооружении были автоматы (пистолет-пулемёты). Но немецкий автомат, по сравнению с нашим, имел низкую скорострельность, чтобы обеспечить высокую точность попадания при стрельбе с рук. (У нашего автомата ППШ темп стрельбы – 1000 выстрелов в минуту, а у немецкого МП-40 всего 350). А вот у немецкого пулемёта, из которого стреляют с сошек или со станка, темп стрельбы был вдвое выше, чем темп стрельбы наших пулемётов: от 800 у МГ-34 до 1200—1500 выстрелов в минуту у немецкого пулемёта МГ-42 против 600 выстрелов в минуту нашего ручного пулемёта Дегтярёва и станкового пулемёта Максима.

ППШ

В немецком пехотном отделении не было пулемётчика – владеть пулемётом обязан был каждый. Но вручался пулемёт самому лучшему стрелку. При постановке на станок на пулемёт ставился оптический прицел, с которым дальность стрельбы доходила до 2000 м. Наши пулемёты тоже могли забросить пулю на это расстояние, но кого ты невооружённым глазом на такой дальности увидишь и как по нему прицелишься? Бинокли, кстати, в немецкой армии имели очень многие, он полагался уже командиру немецкого пехотного отделения. Кто хоть однажды в жаркий день пил воду из горлышка нашей солдатской алюминиевой фляги в брезентовом чехле, тот помнит отвратительный, отдающий алюминием вкус перегретой жидкости. У немцев фляги были в войлочных чехлах со стаканчиком, войлок предохранял воду от перегрева. И так во всём – вроде мелочи, но когда они собраны воедино, то возникает совершенно новое качество, которое заставляет с уважением относится к тем, кто продумывал и создавал армию противников наших отцов и дедов.

РПД

Скажем, у командира немецкого пехотного батальона в его маленьком штабе был солдат-топограф, непрерывно определявший координаты объектов на местности и специальный офицер для связи с артиллерией. Это позволяло немецкому батальону в считанные минуты вызвать точный огонь полковой и дивизионной артиллерии на сильного противника. В немецкой гаубичной батарее дивизионного артполка непосредственно обслуживали все 4 лёгкие гаубицы 24 человека. А всего в батарее было 4 офицера, 30 унтер-офицеров и 137 солдат. Все они – разведчики, телефонисты, радисты и т. д. обеспечивали, чтобы снаряды этих 4-х гаубиц падали точно в цель и сразу же, как только цель появилась на местности. Стреляют ведь не пушки, стреляют батареи. Немецкие генералы не представляли бой своей пехоты без непрерывной её поддержки всей артиллерией.

(Надо сказать, что и у нас кое-где было нечто похожее, но к 1943 г. Генерал А. В. Горбатов вспоминает о боях за Гомель (выделено мною): «Вообще артиллеристы потрудились хорошо. Они расчищали огнём дорогу пехоте как при прорыве обороны противника, так и в ходе всего наступления. Квалифицированные офицеры-артиллеристы, как правило, были при батальонах; благодаря этому удавалось поражать цели с минимальным расходом боеприпасов»).