Пара беллум

...Когда Корабль наконец-то долетел до нужной планеты и открылись выходы из него, наружу выползли немногочисленные человекоподобные твари и разбежались в разные стороны...

Соотечественники

Ушли старички, мечтающие о другой планете. Зато вернулись его соотечественники. Они уходили похмеляться — вчера вечером они основательно «перебрали» на каком-то официальном приёме. Здесь, на Западе, считается признаком хорошего тона поить советских представителей водкой. И те стараются поддержать мировую репутацию Советского Союза как величайшей пьянствующей державы. Разговор бывших соотечественников принял более светское направление.

— Бабы здесь барахло, — сказал Басок, бесцеремонно разглядывая проходящих мимо женщин.

— Собаки не лучше, — поддакнул Тенорок, показав язык малюсенькой собачке.

— Собак не трожь! — строго сказал Басок. — Тут закон горой стоит за собак.

— Недавно тут на одного принца собака залаяла, — хихикает Тенорок. — Принц испугался. Стал трястись. Хозяину пришлось миллион уплатить, поскольку собака причинила принцу профессиональную травму: с того от тряски стала сваливаться корона.

— Вот эта тварь сейчас тебя тяпнет за язык, тогда и ты получишь профессиональную травму! — хохочет Басок.

Он слушает и не знает, смеяться ему или плакать. В самом деле, что будет, если немецкая собачонка укусит советского агента за язык? Страшно подумать! Вот тогда-то Советский Союз и оккупирует Западную Европу: повод будет подходящий.

— А бардак здесь, надо признать, из ряда вон выходящий, — хихикает Тенорок.

— Это хорошо, — рокочет Басок. — Если тут будет порядок, нам работать над немцами будет труднее.

А эти ребятки не такие уж и дураки, думает Немец. И ему вдруг мучительно захотелось, чтобы тут прекратился «бардак» и наступил «порядок». Зачем? А просто так, назло этим самоуверенным соотечественникам. А в самом деле, что нужно для того, чтобы в Западной Германии навести «порядок»? Покончить с чувством вины за прошлое, создать свою мощную армию и восстановить подлинную демократию, т.е. дать возможность большинству отстаивать свои интересы и защищаться от претензий меньшинства. Иначе говоря, немцам нужна чистая совесть, независимость и здоровье.

Память

Они летели над степью, растянувшейся на десятки километров. Ведущий, командир эскадрильи, пел «За вечный мир, в последний бой летит стальная эскадрилья». Они, ведомые, подпевали каждый для себя. Для некоторых экипажей этот бой действительно был последним, в том числе для самого командира эскадрильи. Перед тем как дать команду «По машинам!», командир, двадцатитрехлетний весёлый парень, уже ставший майором и Героем Советского Союза, сказал, сверкнув ослепительно белыми зубами: «Украсим Родину трупами врагов!» И он был сбит первым. Но он не украсил Родину даже своим собственным трупом: его машина взорвалась в воздухе, и он испарился.

Приближалась весна. Начал таять снег. На полях обнажились трупы солдат, убитых во время зимнего наступления и занесённых снегом. Трупы так и оставили под снегом до весны. И вот они обнажились. Точки на снегу такого страшного цвета, для которого в живописи нет названия. Тысячи и тысячи точек. Километр за километром. Эскадрилья снизилась до бреющего полёта: посмотреть, свои это или враги. Но различить своих и врагов не удалось: трупы всегда нейтральны.

Как будет выглядеть поле битвы в будущей войне, подумал он. И будут ли вообще трупы? Труп человека есть продолжение его существования. Могила человека есть часть его жизни, есть её продолжение. Общество без трупов и могил — ужаснее ничего не придумаешь.

В тот полет ему вдруг стало страшно. Но не оттого, что его могли сбить. А оттого, что он вместе с самолётом взорвётся в воздухе, как их командир, или от удара о землю, как его ведомый, и от него ничего не останется. Буквально ничего. Все куда-то испарится. Новые сапоги и новый широкий офицерский ремень, которым он очень дорожил. Ордена. И фотография девочки, в которую он был влюблён в школе. Не останется абсолютно ничего. Как будто его не было совсем. Страшна не смерть сама по себе, думал он, а сознание того, что будет так, как будто тебя совсем не было. Человек биологически и исторически сформировался так, что могилы предков стали частью его жизни. То, что людей убивают и будут убивать, это нормально. Ненормально то, что не остаётся могил предков. Каких только лозунгов тут нет! И ни одного — о праве человека на могилу.

Они