Para Bellum

Наконец Сергею удалось вытолкнуть наружу слово, которое билось в башке, вытеснив все мысли. Грудь стянуло обручем боли. Этот обруч тоже не давал произнести то, главное слово.

– …, – выговорил наконец Марков.

– Это ты о ком? – после паузы тонко усмехнулся Заковский. Сергей Петрович не заметил двусмысленности.

– Люсечка. Сучка.

И генерал выдал тираду, какой в годы его молодости конармейцы загнанных лошадей поднимали и в бой гнали. Леонид Михайлович слушал с интересом знатока и ценителя.

– Вижу, не забыл, – с одобрением сказал он, когда Марков замолк. – Теперь рассказывай подробнее.

Командир изложил всю историю романа между Володькой Лосем и хрупкой блондиночкой-авиабуфетчицей.

– Стандартная процедура, – прокомментировал комиссар госбезопасности. – На хорошенькую мордашку и коротенькую юбчонку хоть один из вас да клюнет точно. Другому тоже что-либо подберём и подставим. Подкладывали тебе?

Марков кивнул, вспомнив Татьяну. Грубо работаете, господа чекисты, совсем мышей не ловите. Даже обучаете одинаково, мол, буду верна и преданна, как собака. За что скотину оскорбляете?

– А подвести поближе смотрящего к каждому из таких, как вы, – дело обязательное, – продолжал Заковский.

– Каких это «таких»? – вскинулся Сергей.

– Условно освобождённых, – серьёзно пояснил Задов. – Думаешь, выпустили потому, что поверили или разобрались? Просто вы для чего-то понадобились. Вот и сменили условия содержания и форму конвоя.

Генерал подумал и согласно кивнул.

– Но эта…

– Курва, – подсказал Леонид Михайлович.

– Она же сегодня прибежала ко мне. Мол, Володечку забрали. Спаси. Ох, стерва паскудная!

– Постой. Не гони лошадей. Я правильно понял: Люсечка, она же Людмила Игоревна Сумова, лейтенант НКВД, сегодня приходила к тебе, сообщила о якобы аресте Лося, сказала, будто боится, что за связь с ним задержат и её, и попросила о помощи?

– Она и сейчас у меня на кухне сидит. Вернусь, посмотрю в её глазки голубенькие, да шею и сверну.

– Не спеши, кавалерист. А про твою эту, девочку, она знает?

– Всё она знает. Она напрямик ко мне в постель попросилась. Мол, зачем тебе студентка-соплячка. А я такое умею…

– Никакой тебе тонкости, изыска, – огорчился бывший начальник контрразведки батьки Махно. – Но думаю, не соврала, умеет. Лаврентий в таких делах толк знает. Может, Люсечку эту вашу сам и обучал.

Лицо Заковского стало сосредоточенным, словно он решал в уме трудную задачу.

– Понимаешь, сама идея подослать к тебе именно эту профурсетку очень даже неплоха. Ты ей посочувствуешь, прикроешь. И этим уже подставишься. Потом, она из благодарности, ты из жалости, завалитесь в постельку. После всего, а это «всё» будет замечательно, такого ты точно и представить не умеешь, она тебя так по-бабьи, нежно, по волосам погладит. Или всплакнёт. И всё, кефалька на кукане. Небось, Всеволод изобрел, Меркулов. А то и сам Лаврентий.

Но почему она работает так грубо, без малейшего изыска, просто напролом прёт? Без приказа у таких только месячные могут начаться. Они знают, что времени нет, через два дня ты должен отбыть, а надо позарез, чтобы она отправилась с тобой вместе? Так можно было и не в качестве походно-полевой жены. Признайся, думал Люсечку с собой на границу взять и там где-нибудь сховать?

Марков кивнул.

– А знаешь, что знаменитое слово из трёх букв от этого глагола произошло? Это тот член, который ховают. А то, куда ховают, называется похва. Слышал такое?

Сергей покачал головой.

– А у нас у Одессе это каждый сопливый пацан знает.

Комиссар ГБ усмехнулся и с лингвистических высот вернулся на землю.

– На месте, уже не спеша, она тебя и обработала бы. Хотя нет. Ты ведь поехал бы со своей Ленкой? А она другую бабу к своему генералу хрен подпустит. Девка боевая, второй разряд по боксу.

– Откуда вы знаете?

– Органам известно всё.

– Выходит, не всё, – сказал Марков. – В Западный округ я отправляюсь один. Товарищ Сталин посоветовал девочку оставить тут. Пусть учится. И меня отвлекать от службы не будет.

– Даже так, лично товарищ Коба? Когда?

– Что когда?

– Когда вождь и учитель мирового пролетариата, наш дорогой товарищ Сталин порекомендовал не увозить студенточку из Москвы?

– Сегодня. Когда сообщал о новом назначении.

– До них эта информация не дошла, потому и начали ломать дрова, – задумчиво протянул Леонид Михайлович. Потом вскинул глаза и непонятно спросил: – А это не вариант Юры Хеттенеянина?

– Кого?

– Это я просто так, не бери в голову, – и растянул губы в невесёлой улыбке.

Выпили ещё по полстаканчика, похрустели всякими заедками. Каждый из собеседников думал о своём, поэтому самогон не пошёл, и атмосфера дружеской пьянки незаметно улетучилась.

– Ты знаешь, что Лаврентий подал заявление об отставке с поста наркома НКВД? – поинтересовался Заковский, тщательно пережёвывая кус сала, сопровождённый кислой капустой.

– Нет. А мне-то что?