Пара его Демоничества

Вот только сейчас до меня дошло, что я не имею понятия, как зовут босса и как к нему обратиться.

Мужчина медленно, даже вальяжно повернулся, и я обмерла от его нереальной красоты: платиновые кудри обрамляли скульптурное лицо с высокими скулами, точёным носом и чувственным изгибом пухлых губ, а прозрачно-серые глаза искрились холодным интересом.

— Здравствуйте, Персифиона. Проходите. Присаживайтесь, — махнул он приглашающим жестом в сторону дивана приютившегося слева от письменного стола.

Устроившись там, куда указали, я натянула юбку на колени и с вежливой улыбкой посмотрела на босса.

Шеф обогнул стол и зачем-то сел рядом, касаясь своей ногой моей. Стало как-то неловко: к чему такие тесные контакты? Я попыталась отодвинуться, но упёрлась в подлокотник. И чувство неловкости возросло. Захотелось поскорее закончить встречу: несмотря на всю неземную красоту босса, мне не хотелось ощущать между нами эту двусмысленность и тереться ногами.

— Простите. Не знаю, как к вам обращаться? — я вжалась в подлокотник дивана ещё сильнее.

— Просто по имени. Называй меня Себегрех, — проникновенно сказал он, пододвигаясь ближе, и взял мою руку в свою. Я попыталась вырваться, но он не позволил! Вместо этого начал выводить узоры на ладони и выжидательно уставился в глаза. Намёк был более чем прозрачный.

Я аж задохнулась от возмущения! Так вот что имела в виду Афродетта! Не перечить, значит? Да сейчас! Я вырвала всё-таки руку и подскочила с дивана!

— Да как вы смеете? Что вы себе позволяете?

Босс как будто именно такой реакции от меня и ожидал: похлопал в ладоши, глядя на мою истерику, и поднял уголки губ в улыбке. При этом его холодные глаза не веселились. Это проверка, что ли?

— Сколько экспрессии! Браво, пожалуй, Афродетта права, ты то, что нужно! — холодно похвалил он меня и внезапно выдал: — Подходишь, беру!

Ненормальный какой-то! На что он рассчитывает? Что после этого явного домогательства я соглашусь у него работать? Не на ту напал!

— Размечтался! Я напишу на ваше заведение заявление в инспекцию по защите труда!

— Я отскочила от дивана ещё дальше и метнулась к дверям.

Прекрасное настроение сгинуло, а Дворец Культуры перестал манить своей волшебной обстановкой. Внезапно я увидела и потрескавшуюся на потолке кабинета босса лепнину, и мелкие трещины на стенах, и перегоревшую в хрустальной люстре лампочку… Да и бог с ними! Мне просто хотелось оказаться подальше от этого места и его обитателей!

Даже если это такая проверка — мне она не понравилась. Да ну их нафиг! Не потерплю такого к себе отношения! Проживу без Дворца Культуры ещё лет сто! Рвать когти отсюда надо незамедлительно! И я рвала.

До дверей оставался какой-то несчастный метр, только протяни руку и толкни! Когда внезапно между нами возник босс со странным именем Себегрех и заблокировал выход спиной.

— Не так быстро, лакомство! Не хочешь делиться по — хорошему — будешь по-плохому.

На этих словах он открыл дверь, которая вроде бы раньше вела в приёмную, и выкинул меня за порог. Вот только никакой приёмной снаружи не оказалось. Визжа от страха, я полетела в тёмную трубу и за несколько секунд, за которые чуть не умерла от разрыва сердца, преодолела огромный путь. Выпала я из этого скоростного тоннеля на заднем крыльце Дворца Культуры. Как ему удалось это сделать? Только и успела подумать я, как открылась дверь и ко мне подлетела какая-то карлица.

— Адель! Ну что ж такое?! — запричитала она. — Я всё понимаю, вызвали в выходной, но неужели ты не могла собраться быстрее?! Шевели уже булками в сторону сцены, чего расселась? Скоро твой выход, а в зале его второе Демоничество! Думаешь, я зря тебя вызвала?

На этих словах мелкая тётка сделала большие глаза, и только тогда я додумалась оглядеться по сторонам.

«Нет. Это не задний двор моего Дома Культуры», — пришла к неутешительному выводу я, внимательно изучив окружающую обстановку.

Это было совершенно другое место: чуждое, диковинное, странное, а, что самое главное, я не Адель!

Щипать себя за руку смысла не было, потому что боль от приземления на задницу ощущалась вполне отчетливо. Очень хотелось закрыть глаза, потом открыть и понять, что это галлюцинация, но, проделав это три раза, я поняла, что не прокатит. Я всё так же сидела на крыльце перед маленькой нарядной женщиной и постепенно осознавала: она не карлица, она гнома, и я явно попала в крупнейшую переделку.

— Прости, поскользнулась, — выдавила я, решив не вызвать подозрений, пока не пойму, что происходит.

— Неудивительно, ты всегда такая! А сказать «прости, Куруша» тебе раз плюнуть

— ничего не стоит! Миллион раз слышала. Давай-ка живее в гримёрку перебирайся. Выглядишь отвратительно! Что за причёска? Что за макияж? Ты на себя не похожа, Ада, вы сегодня собирались с шестым Демоничеством в ретро играть, что ли?

Боже, дай мне сил не закатить истерику! Инстинкт самосохранения подсказывал молчать и прикидываться Аделью, а нервы грозили взорваться криком и слезами. Я ничего не поняла из набора слов, произнесённых Курушей.

— Типа того, — промямлила я.