Пара не пара - парень не парень

Спрашивается — откуда о таком знает юная леди? Да всё оттуда же, из судебных протоколов. Попалось мне одно дело, когда хозяин перестроенного дома не захотел оплачивать подрядчику ремонт. Тот ответил скупцу, как мог: заложил в стены под тонкий слой штукатурки яйца… в итоге дом пришлось ремонтировать вторично, а вопрос оплаты решался в суде. Кстати, хозяину пришлось несладко: как обвинить в сделанной гадости подрядчика, если отрицаешь, что тот у тебя работал?

Надо подумать, кстати, а что ещё интересного и подходящего к случаю я читала?

Когда, закончив обихаживать Фарша с Кусакой, я вернулась в особняк, там царила суета. Одна из горничных — Линесс — обнаружилась поутру без чувств в коридоре господского крыла, где ночевал фей, который её и нашёл. Якобы споткнулся о тушку девицы, выйдя поутру из комнаты. И, обнаружив непорядок, поднял на ноги всю остальную прислугу.

Не успели Линесс привести в сознание, как та, заикаясь и всхлипывая, понесла какую-то белиберду о светящейся синей паутине с во-о-от таким пауком в середине, а на пауке — череп горящий! И говорит тот паук нечеловеческим голосом!

Я даже удивилась: а каким, спрашивается, он должен говорить, человеческим, что ли?

Что именно поведал ей аномальный арахнид, Линесс с перепугу забыла, а что было после, просто не знала. Смогла вспомнить только, что проснулась ночью и решила проведать хозяйскую гостью, посмотреть, хорошо ли та почивает и не надо ли чего, поднялась на второй этаж, а там!..

Причём я рассказу поверила. Похоже, Фейли продолжала за мной присматривать, и когда возникла угроза того, что излишне ретивая служанка обнаружит отсутствие фея в отведённых апартаментах, остановила её. Уж как сумела. Ну а я — рикошетом — шлёпнулась в обморок.

Но что удивительно — остальные, похоже, поверили тоже, особенно, когда, хлюпнув носом, Линесс решительно заявила, что немедленно увольняется и идёт на исповедь в ближайший Храм. Представляю, что она там наговорит!

Две другие горничные и присоединившаяся к обсуждению кухарка, само собой, тут же вспомнили дурпилтиховский череп, а ещё светящуюся синюю мышь, которая напугала леди на балу.

Меня поразило то, что обычно строго одёргивающий прислугу мажордом в этот раз сочувственно кивал, а потом пробормотал что-то про порхающих по ночам синих фей, которые крадут… На этом месте мажордом споткнулся и закашлялся, наверное, вспомнил, что крадут тут вовсе не феи. Но, кстати, а почему синих-то? Я как-то всегда считала, что спьяну начинаются мерещиться черти зелёные… Или это у Филикса приступ солидарности? М-да, похоже, в особняке начались разброд и шатание…

Фей, также присутствовавший при сцене, всплеснул руками и заявил:

— Ужас какой — мало того, что проснулась в незнакомом доме, так тут такое творится! Нет, не уговаривайте, завтракать здесь я ни за что не стану! И ночевать в этом особняке больше не останусь, так их светлости и передайте! — Обернулся ко мне: — Тьери, немедленно запрягай коней, я отправляюсь домой! По пути заедем в Храм!

Честно говоря, я была рада сбежать из особняка — произошедшее ночью требовало обсуждения и осмысления. Но, между прочим, фей на самом деле хочет наведаться в Храм? До сих пор большой религиозности или рвения на ниве духовного служения за ним я не замечала.

— Хочу. Точнее, не хочу, но надо, — сообщил фей.

— Зачем? — не поняла я.

— Ну, ты подпортил парадную карету, а я поработаю над герцогской репутацией. Правда, — фей вздохнул, — придётся опустошить кошелёк…

— Зачем?

— Ну, ты и впрямь тугодум! Соображай! Чем больше пожертвование, тем больше внимания к прихожанке в смятении. А мне нужно, чтобы о летающих черепах и говорящих синих пауках в герцогском особняке услышал не меньше чем главный настоятель. Так что хочешь не хочешь — надобно разориться.

— От кучера малую лепту для дел благих примешь? — поддержала я инициативу. Похоже, Сейсиль с этими платьями и веерами изрядно потратился, а я в припасённые деньги пока не залезала. Ну и надо же подать руку помощи… а то он совсем пал духом, даже жалко!

— Оставь. Парой серебрушек тут не отделаешься, — вздохнул фей.

— Могу дать пять золотых.

— Ты герцога, что ли, ограбил? Откуда?

— Мои законные. Не хочешь — не бери, — оскорбилась я.

— Хочу: Сам добавлю ещё пять, выйдет как надо.

Отлично. Подрываем Кабанью репутацию в равных долях. Хотя изображать «юную леди в смятении» придётся фею.

Я, конечно, приоткрылась… но сейчас поддержать Сейсиля казалось важнее, чем продолжать напускать туман, глядя, как несчастный парень вытряхивает последнее.

Из Храма фей вышел в сопровождении кланяющегося храмовника в голубых одеждах. Угу, таки ж добрался до настоятеля! Прощание затянулось на несколько минут — с козел казалось, что обе стороны друг друга от сердца отрывают, так им расставаться печально и тягостно. Настоятель стоял на ступенях, пока ландо с обернувшейся и попеременно махающей кружевным платочком и прикладывающей его к глазам феей не повернуло за угол.

— Хорошо сходил?

— Отлично. Видел, как меня провожали?

— Думаешь, толк будет?

— Поглядим, — пожал плечами фей. — Не попробуем, не узнаем.