Пара жизней про запас

Брызгунов вплотную подошел к столу, за которым сидел художественный руководитель, и, встав напротив, оперся руками о столешницу. Геннадий Афанасьевич невольно обратил внимание на коротенькие, с аккуратно остриженными ногтями пальцы министра. Аркадий Михайлович стал барабанить ими по столу, выстукивая четкий ритм.

– Тогда, со своей стороны, я могу гарантировать поддержку, какой бы, так сказать, сложной ни оказалась ситуация в театре...

Министр развернулся на каблуках и пошел к своему рабочему месту. Огромное обтянутое коричневой кожей кресло на колесиках слегка скрипнуло и подалось назад.

– Давайте проверим прямо сейчас, насколько серьезные у нас с вами перспективы в плане дальнейшего сотрудничества. Для начала доложите мне о сложившейся в театре ситуации! Такой, какая она есть. – Министр замолчал на минуту и после добавил: – Вы сами когда в последний раз видели Равца?

– В субботу вечером. Вчера я Юрия Юрьевича даже не видел. А убили его сегодня ночью. Вчера у нас был вечерний спектакль. Я был в театре, но так как я в спектакле занят сам... во втором акте... Я прихожу ко второму акту и сразу в гримерку. А потом за кулисы. В дирекцию я даже не зашел. После спектакля я заглянул в буфет. Еще обратил внимание, что дверь у Равца закрыта. То есть его в театре не было... А утром мне этот звонок... Сторож делал обход и обнаружил, что Юрия Юрьевича убили. Василий Михайлович мне и позвонил.

– То есть вы не видели его в день убийства? – уточнил министр.

– Нет. Как я и сказал, последний раз мы общались с Равцом в субботу. У нас также вечерний спектакль был. Я перед началом зашел к Юре. Он обычно всегда в театре перед началом спектакля бывает. Мы выпили по чашечке кофе у него в кабинете. Обсудили предстоящую сдачу Островского и попрощались... И больше я Юру не видел.

– Ну а в театре, может, кто-нибудь заметил у Равца какого– нибудь необычного посетителя или еще что-то?

– Трудно сказать. Надо поговорить с людьми! Но думаю, что нет.

– Вы, как художественный руководитель, наверняка знаете все подводные течения, так сказать... В каких Равец был отношениях с подчиненными, тоже наверняка знаете. Может быть, вы можете хотя бы предположить, кому была нужна смерть этого человека? Кому он был особенно неприятен?

– Были, конечно, люди, недовольные политикой директора. Это понятно. В основном актеры. – Реджаковский потер подбородок. Он явно волновался.

Голос министра прервал ход его мыслей:

– Так вот, когда вы будете говорить с представителями милиции, не забудьте детали! Постарайтесь вспомнить все. Я, как министр, в первую очередь заинтересован в том, чтобы знать всю правду. Юрий Юрьевич был хорошим директором. И мне сложно будет найти ему замену. Вы ведь понимаете, Геннадий Афанасьевич, что теперь, в отсутствие первого лица в театре, директора, вы представляете учреждение. Кроме того, вы несете ответственность за все, что там происходит. И особенно я бы хотел, чтобы вы обратили внимание на дисциплину, – министр, не отводя глаз, смотрел в лицо Реджаковскому. – Вы не думайте, Геннадий Афанасьевич, что если из министерства нет, так сказать, нареканий, то здесь ничего и не знают о том, что там у вас делается в театре! О том, что в театре давно стала падать дисциплина, говорят уже все вокруг. И мне сдается, что то ужасное событие, которое произошло в театре вчера, является следствием общего беспорядка, если так можно выразиться... То, что у вас лично с директором были последнее время конфликты, тоже стало общеизвестным фактом.

Реджаковский побледнел.

– Как говорится, о покойных либо хорошо, либо никак, – пролепетал он. – Юрий Юрьевич, безусловно, был руководитель опытный и с театром знакомый, что называется, изнутри... Но, к сожалению, на мой взгляд, он несколько превышал свои должностные обязанности. По Уставу за весь творческий процесс отвечаю я. Но реально Юрий Юрьевич в последнее время стал контролировать буквально все. И вопросы, касающиеся творчества в том числе.

– Почему вы говорите мне об этом только сейчас? Вашей прямой обязанностью было доложить в министерство о том, что происходит. А в чем это выражалось, вы можете привести конкретные факты? – Аркадий Михайлович оттолкнулся ногами от пола и вместе с креслом на колесиках откатился назад.

– В прошлом году в творческий план работы театра была включена постановка спектакля по пьесе Михаила Булгакова. И еще четыре спектакля. Два детских и два современных авторов, рассчитанные преимущественно на молодежную аудиторию. Дирекция, насколько мне было известно, была против постановки пьесы Булгакова, но художественный совет настоял, и пьесу включили в сметы. Но реально мне даже не дали приступить к репетициям. На протяжении всего театрального сезона я заваливал дирекцию служебными записками с просьбой издать приказ о начале репетиций.

Геннадий Афанасьевич не на шутку распалился. Он подался вперед и навис всем корпусом над столом. Он не заметил, как Аркадий Михайлович встал из-за стола и снова стал расхаживать по кабинету.

– Так, так, – подбадривал министр Реджаковского.