Пара жизней про запас

Савотин шел быстрым шагом к автомобильной стоянке, которая располагалась на некотором расстоянии от ресторана, и смотрел прямо перед собой. На суетящегося возле него Меньшинского он не обращал никакого внимания.

– Линять отсюда надо, Олег, – мрачно произнес он. – И подальше. Как можно дальше.

– За границу?

– Возможно.

– Постой, а как же я уеду? Меня же никто не выпустит. Я на госслужбе. Все время под контролем.

– Да? – Савотин ускорил шаг.

– Ну, конечно! А то ты не знаешь! – почти прокричал Олег Павлович.

– Ну ладно-ладно! Тихо! Разорался. Ты вообще веди себя поскромнее, Олег. Глядишь, и прокатит.

– Что значит, глядишь, и прокатит? А разве?..

Савотин уже подошел к своей машине и стал рыться в кармане, отыскивая брелок с ключами.

– А ты куда, Борис?

– Думать, что делать дальше. Спасать наши с тобой задницы...

– Постой-постой, Боря. Ты же знаешь, как нам теперь выкрутиться? Ну, скажи, что знаешь!

– Я думаю, Олег, думаю. Я очень много думаю, в отличие от тебя... А ты очень много пьешь. А сейчас мне нужно время, чтобы решить, что делать дальше. Я должен остаться один. Понимаешь?

Савотин открыл дверцу и сел за руль. Меньшинский встал около водительского места, не давая Борису закрыть дверцу.

– Да, конечно, – сказал он. – Но ты не забудь, Борис, когда будешь думать, что если бы не я, мы бы никогда не заработали столько денег...

– А что ты? – проговорил Савотин, поворачивая в замке зажигания ключ. – Кроме твоего министерского кресла, у тебя больше ничего и нет. И никогда не было. Если бы не ты... Да, если бы не ты, другой бы был. Ты думаешь, тебя трудно было бы убрать? Да хрен там! Брызгунов бы за тебя не стал цепляться. Он бы на твое тепленькое местечко быстренько нашел кандидата. Так что ты не больно-то...

– Ты о чем, я не пойму?

– А о том, что...

Мужской голос позади не дал Савотину закончить фразу. Голос раздался из-за спины Олега Павловича, и оба друга одновременно развернулись.

– Олег Павлович, вы меня простите, но меня уже в министерстве ждут. Секретарь министра звонила, Лада. Мне бы ехать надо. Там машина нужна.

Водитель служебной машины, на которой Меньшинский отправился на встречу к Борису, с виноватым видом удалился и сел за руль белой «Волги», которая была припаркована на той же стоянке, неподалеку от машины Савотина.

– Все, началось... – замминистра с силой ударил кулаком по крыше «Лексуса», в котором сидел его компаньон. – Борька, Борька! Это все! Конец!

– Да не хнычь ты! – оборвал его Савотин.

– Извините, – вновь услышали они.

Меньшинский сделал шаг назад и оглянулся. На этот раз у него за спиной стояла официантка ресторана, которая двадцать минут назад принимала у Савотина заказ.

– Извините, а вы платить будете? Вы уже на три с половиной тысячи заказали...

– Он заплатит. – Савотин потянулся за бумажником и достал из него две тысячные купюры. – На, Олег. Не обижай девушку. Нехорошо это.

Он протянул деньги Меньшинскому. Пока компаньон медленно с ужасом во взгляде протягивал за ними руку, Борис быстро сунул деньги в карман пиджака Олега и захлопнул дверцу машины. Тонированное стекло немного приспустилось вниз. Машина тронулась и медленно выехала со стоянки.

Меньшинский залез в карман и вынул оттуда деньги. Не глядя, он протянул их официантке. Водитель «Волги», ожидая начальника, уже завел двигатель. Олег Павлович пошел к машине, но официантка окликнула его:

– А остальная сумма? Ваша карточка будет заблокирована на два года, если вы не заплатите.

Меньшинский порылся в карманах. Вспомнив, что бумажник он так и оставил на столике, ринулся обратно к ресторану, но, сделав несколько шагов, остановился и побежал к машине.

– Возьмите из бумажника на столе. Я приеду за ним позже. – Меньшинский сел на переднее пассажирское сиденье «Волги». – Поехали, – сказал он водителю. – В министерство. И побыстрее!

Тем временем, двигаясь по Рязанскому проспекту в сторону Косино, Савотин обдумывал план дальнейших действий. После звонка Гавриловой было совершенно ясно, что следующим слабым звеном в идеально отработанной схеме по продаже живого товара за рубеж является он сам.

Иллюзий насчет Гавриловой у него не было никаких. В том, что пылающая к нему неприкрытой ненавистью Виктория Николаевна первым делом в подробностях выдаст все, что знает о нем, Борис не сомневался. А знала владелица элитного борделя за многие годы знакомства с Савотиным немало.

Положив левую руку на подлокотник «Лексуса», Савотин поглаживал пальцами гладко выбритый подбородок. Степень серьезности всего происходящего начала доходить до его сознания только после того, как он остался один в салоне автомобиля. Пьяное нытье компаньона его выводило из равновесия, и там, в ресторане, он, с трудом преодолевая раздражение, старался собраться с мыслями. Савотин всю жизнь, чем бы он ни занимался, привык выходить сухим из воды. И теперь он был слишком уверен в своих силах, чтобы допустить мысль о возможном крушении бизнеса.