Парад нескромных декольте

– А Клавдия не может, – торопливо говорил Акакий. – Она, знаете ли, на дачу уе…

– Дай сюда трубку! – рванула Клавдия аппарат и запела: – Клавдия Сидоровна у аппарата… Кто? Наталья? Как же, конечно, узнала… Что вы говорите? Ай-ай-ай! Да… хорошо, я понимаю, мы сейчас подъедем…

– Клавушка, а калошки? – суетился Акакий. – Возьми калошки. Мы купили Петру Антоновичу, но тебе, с твоей лапой, они в самый раз будут. Клавочка! Ну зачем ты лезешь в сапоги? Сейчас на даче снег, и ты в калошах как барынька будешь…

– Какая дача, Кака? Мне только что звонила Наталья Кошкина! Мать нашей беглянки! – вытаращилась на мужа Клавдия Сидоровна.

– Это которую недоработали? – сообразил Жора. – В смысле, которую отравили не до конца?

– Да, она. Звонила, плачет. Что-то там у них произошло, по телефону она рассказывать не стала, надо срочно ехать. Я поеду. Так переживаю, вдруг что-то с Лизой этот кровопивец сделал…

– И я с вами поеду, я тоже женщин умею успокаивать, – решительно проговорил Жора.

– Господи, Жора, ну конечно ты поедешь. Не пешком же мне за преступником бегать! Вдруг она скажет, где Вадик… – испугалась Клавдия. – Кака! Ты тоже собирайся. Кстати, подготовь слова утешения. А то получится, как в прошлый раз!

Акакий – сразу видно, что прожил с супругой тридцать ле,т – ничего говорить не стал, только молчком уткнулся в книжные полки и, вытащив тяжеленный словарь, принялся выискивать слова.

Слова были найдены. Была даже составлена целая речь. Говорить должна была Клавдия, Акакию, в случае чего, полагалось держать наготове пузырек в корвалолом, а Жоре было доверено поддерживать несчастную под руки и при необходимости приступить к непрямому массажу сердца. Было предусмотрено все. Однако получилось немного иначе.

Группе поддержки Наталья сначала не хотела открывать, и только лишь после того, как Клавдия Сидоровна приложилась к двери ножкой, хозяйка выскочила на площадку.

– Наталья… – Акакий опять позабыл о сценарии. Он задрал голову – высоко, по-петушиному, – закатил глазки и даже сделал вид, что прячет скупую мужскую слезу. – Наташенька… Вам будет тяжело, но это надо пережить…

Жора молчком пихнул токующего коллегу в бок, и тот открыл глаза.

– Начинайте, Клавдия Сидоровна.

– Чего там начинать! Рассказывайте, Наташа, что у вас случилось, почему вы дома? Вам же надо было в больнице лежать! – посыпалось из Клавдии.

– Проходите, пожалуйста… Ой, тут такое… – всхлипнула Наталья Кошкина. – Только мне бы не хотелось при посторонних…

– Да вы не обращайте на них внимания, – махнула рукой Клавдия. – Этот вот шофер мой, а этот просто так с нами толчется. Ну знаете, где что поднести, подержать…

Акакий запыхтел от возмущения. И ничего он не толчется! Однако на него никто и не думал обращать внимания.

– Так что у вас стряслось? – теребила Наталью Клавдия.

– Да как же вот… с дочерью моей…

– Убили? – вежливо поинтересовался Акакий Игоревич.

Женщина немедленно побледнела и стала заваливаться.

Пока Жора добросовестно хлестал по щекам Наталью Кошкину, Клавдия от души хвостала супруга собственным сапогом.

– Сколько ж раз тебе говорить, чтоб не высовывался!

– Что с ней? – слабо проговорила Кошкина, открывая глаза.

– Да ничего с вашей дочерью не случилось! – успокаивал женщину Жора. – И вообще – откуда мы знаем? Вы сами хотели рассказать.

– Я? Да-да, вы меня простите… Столько времени в напряжении… я за нее так боюсь… – женщина всерьез настроилась долго и качественно реветь.

Однако Клавдия не позволила.

– Рассказывайте. С чего это вы позвонили именно мне?

– Вы понимаете… В последний день, когда мы с Лизочкой виделись, она говорила, что вы ищете Вадима Бережкова.

– Вадика? Конечно! Прямо с ног сбились!

– Поэтому я к вам и обратилась. Вы знаете… Ой, посидите минутку, я чай подам, у меня свежий.

Очень скоро Кошкина принесла чай и к нему все сопутствующие товары.

– Я с самого начала расскажу, вы не против?

Троица дружно закивала головами.

– Понимаете, я ведь хорошо знала родителей Вадика. С Ольгой мы и вовсе часто встречались. Она нам очень помогала, работу мне давала… Вы ведь уже знаете, я у нее стилистом работала. Платила она добросовестно, хотя и не баловала. И по поводу моды всегда советовалась, чуть куда соберется – сразу мне звонит. Мы с ней потом с ее лицом работали, над прической думали, одежду выбирали…

– Ну мы поняли, – влез Жора, – дружили, значит.

– А вот и не поняли! Вы вообще-то, господин шофер, не вмешивались бы. Идите мотор прогревайте, – набычилась Кошкина.

Клавдия пнула соратника под столом и подперла кулачком щечку.

– Я слушаю, Наталья, не отвлекайтесь.

– Вот я и говорю. Работать я с ней работала, но дружить мы никогда не дружили. Мне кажется, у Ольги и вовсе никаких подруг не было. Знаете, как бывало раньше у цариц – вроде и хочется кому-то душу открыть, но некому, а рядом одни слуги, с ними же не поделишься бедой или там радостью. И со мной она не делилась. Правда, частенько приглашала в забавах своих участвовать.

– В оргиях постыдных, да? – не удержался Акакий.

– Почему это в оргиях? Женщина… Простите, как вас…

– Клавдия Сидоровна. Извините, забыла представиться.