Парад Победы

В 0 часов 40 минут 2 мая радиостанция 79-й стрелковой дивизии перехватила радиограмму немецкой радиостанции на русском языке следующего содержания: «Говорит 56-й германский танковый корпус. Просим прекратить огонь. Высылаем своих парламентеров на Потсдамский мост». Обращение повторялось многократно. В связи с этим командующий 8-й гвардейской армией приказал на этом участке огонь прекратить. Это сделали и артиллеристы нашего полка. Штаб армии, как нас информировали, готовил группу офицеров для встречи с немецким командованием обороны Берлина.

В установленное время наши офицеры встретили на Потсдамском мосту уже известного полковника фон Дуффинга и двух майоров, которые заявили, что уполномочены командиром 56-го танкового корпуса генералом Вейдлингом сделать заявление о его решении капитулировать.

В 6.00 2 мая генерал Г. Вейдлинг и все командование корпуса сдались в плен. На допросе выяснилось, что Вейдлинг одновременно является и командующим обороной Берлина. На вопрос — произошла ли сдача с ведома Геббельса и какова численность сдавшихся в плен — Вейдлинг ответил, что решение он принял самостоятельно и оно распространяется только на 56-й танковый корпус. Он также отметил, что никакой связи с другими частями берлинского гарнизона у него нет. Вейдлингу было предложено составить приказ по гарнизону Берлина о немедленном прекращении сопротивления, что и было им сделано. Этот приказ был оперативно размножен, разослан во множество наших частей, где содержание этого документа по громкоговорящим средствам и вещательным станциям на немецком языке доводилось до личного состава гарнизона и населения Берлина.

Несколько позже подобный приказ от имени «временного _[422] имперского правительства» подписал и заместитель Геббельса — крупнейший гитлеровский пропагандист Г. Фриче. Он также написал приказ о безоговорочной капитуляции и призвал всех солдат и офицеров немедленно сложить оружие и сдаться в плен. Это тоже имело большой эффект.

В связи с тем, что управление гитлеровскими войсками в Берлине было парализовано, приказы Вейд-линга и Фриче не могли быть тотчас же доведены до всех частей и соединений. Поэтому даже утром 2 мая отдельные группы врага еще продолжали оказывать сопротивление и пытались прорваться из города на запад. Лишь после широкого объявления приказа по радио началась массовая капитуляция.

Таким образом, в результате быстрых и энергичных мер, предпринятых командующим 1-м Белорусским фронтом маршалом Жуковым и командармом 8-й гвардейской генералом Чуйковым, а также их заместителями, было сделано все, чтобы избежать лишних жертв и в течение 2 мая 1945 года повсеместно в Берлине и его пригородах не допустить сопротивления противника и пленить его части.

Осматривая вместе с другими товарищами по полку уже с утра 2 мая 1945 года рейхстаг, мы могли только представить сложность боя, который разворачивался и на подступах, и особенно внутри здания. Даже через несколько часов по окончании боев здание еще дымилось. Все окна, заложенные кирпичом, были превращены в бойницы. Каждая площадка или выступ на фасаде использовались под огневую точку. И в этот момент можно было наблюдать, как из амбразуры торчит ствол автоматической пушки, а на площадке валяется разбитый пулемет. Солдаты (очевидно, специальная команда) собирали оружие, боеприпасы, другое имущество и складировали все перед зданием. _[423]

Глядя на рейхстаг и представляя, как грозно он ощетинился во время боя, нетрудно было нарисовать в воображении картину штурма. Все подступы, площади и подходящие улицы представляли собой сплошное море огня. Все простреливалось вдоль и поперек. И, конечно, здесь смерть вырвала из наших рядов не один десяток, а может, и сотни воинов, сложивших свои головы буквально в последний час окончания боев в Берлине. Вечная им память!..

Рейхстаг представлял собой огромное массивное здание с толстыми стенами и рядами колонн. Внутри — множество лестниц, коридоров, залов и комнат. Да и в подвале, кроме технических помещений и архивных хранилищ, было много просторных пригодных для жилья комнат. В подавляющем большинстве все они были приспособлены под госпиталь. Раненых немцев здесь было битком. Они лежали вповалку, занимая сплошь все полы, не говоря уже о койках и столах. Воздух был пропитан тяжелым запахом лекарств, пота, крови. Здесь же были врачи и медсестры в белых халатах. Но меня поразило, что здесь было электричество. Представьте, во всех комнатах подвального помещения ярко светились электролампочки. Видно, где-то в здании была расположена автономная электростанция или какой-то другой источник электропитания.