Парад Победы

На третий или четвертый день занятий к нам на стадион пришли командующий армией генерал-полковник Василий Иванович Чуйков и начальник штаба армии генерал-лейтенант Белявский. Заметив их еще издалека, я, поскольку время подошло к перерыву, даю команду: «Перерыв. Не расходиться!» Давая вторую часть команды, я предполагал, что руководство, возможно, пожелает побеседовать с личным составом или прикажет построить его и пройти торжественным маршем, чтобы оценить уровень подготовки. Но в принципе я, конечно, допустил ошибку — надо было роту построить и доложить командующему. Когда генералы вошли в зону отведенной для нас территории, я скомандовал: «Рота, смирно!» Подошел к командующему и начал докладывать. Чуйков, оборвав меня, резко спрашивает:

— Почему рота не занимается?

— Занимается, но сейчас я объявил перерыв.

— Но ты же видел, что я иду?

— Вот поэтому и объявил перерыв — возможно, вы поговорите с личным составом (другого «обоснования» своим неправильным действиям я не нашел).

— Какой дурак назначил его старшим? — обращается Чуйков к Белявскому. Последний, являясь человеком деликатным, конечно, не мог ему сказать, что это сделано решением комдива, и потому промолчал. А Чуйков, уже глядя на меня в упор, резко произнес:

— Я снимаю тебя с этой должности, можешь отправляться в дивизию!

— Разрешите идти? _[468]

— Иди! — И далее — опять Белявскому: — Назначить толкового офицера из штаба армии и чтобы докладывал ежедневно о ходе подготовки.

Конечно, было неприятно и обидно, что все так получилось. Да и возможность побывать на параде мне явно «улыбнулась». Я прибыл к командиру дивизии и доложил о случившемся. Полковник Смолин, зная отлично характер нашего командарма, не задал ни одного вопроса и даже не пожурил, а сказал:

— Ну и хорошо. Иди в полк и приступай к работе. Проблем у нас полно, особенно с организацией плановой боевой учебы. Вчера я был на занятиях в 102-м гвардейском стрелковом полку. Так все бестолково, учебная база такая убогая, личный состав просто мучается. Надо все капитально налаживать. До свидания.

Прибыв в полк, представился подполковнику Андрееву. Он развел руками:

— Слышал, слышал. Командир дивизии звонил. Скажите, командующий армией знает, что вы из 101-го гвардейского стрелкового полка?

Я утвердительно кивнул головой. А командир полка продолжил:

— Да, этим дело может не окончиться. Ведь это же пятно на весь полк!

Зашел заместитель командира полка по политической части майор В. В. Уткин. Командир полка к нему:

— Вы представляете, Владимир Васильевич, его отстранил от подготовки к параду лично Чуйков! Но самое прискорбное в том, что командующий армией знает, что капитан Варенников из 101-го гвардейского стрелкового полка. Теперь ляжет тень на весь полк… Вы посмотрите на него — он еще и ухмыляется?!

Я действительно стоял и улыбался, слушая очередной бред Андреева, который расхаживал по кабинету и периодически, делая трагическое лицо, хватался за голову. Уткин не выдержал: _[469]

— При чем здесь полк, да еще какое-то пятно? Погорячился Василий Иванович, и не больше. Уверен, что он уже забыл об этом эпизоде. Нам лучше разобрать вопрос об организации систематизированной помощи немецкому населению продовольствием в ближайших к нам населенных пунктах. Конечно, нуждаются в этом прежде всего, наверное, рабочие…

Поскольку тема разговора сменилась, я попросил разрешения выйти и отправился к себе в штаб. Адъютант артиллерии — начальник штаба артиллерии лейтенант Марковкий тоже уже знал, что я вернулся, и был искренне этому рад. Оставшийся за меня командир батареи 57-мм орудий капитан Гутник плохо с ним контактировал, возникли проблемы, особенно с использованием учебного центра, где предстояло проводить боевые стрельбы. В этот же день мы встретились с Гутником. Я растолковал ему: он должен постоянно помнить, что является моим негласным (нештатным) заместителем. Он согласился и обещал, что поправит ситуацию. Потом я провел совещание с командирами батарей, где выяснили все насущные вопросы и наметили порядок действий. На следующий день решил объехать на своем коне по кличке Нептун батальоны, точнее минометные роты батальона.

Вороной жеребец Нептун достался мне по наследству от моего предшественника. Это был огромный красавец с широкой грудью и с белым «чулком» на одной передней ноге. Хвост всегда держал трубой. Немного нервный и не любил шпор. Если надо, он и без шпор нес, как ветер. Но романтичная «морская» кличка никак не вязалась с его черным обликом. Мне не раз предлагали заменить его на другого коня ввиду того, что ездить на этом жеребце небезопасно. Но мне расставаться с Нептуном было жаль. А он позже все-таки преподнес неприятный сюрприз. _[470]