Парад Победы

Офицер должен быть человеком чести. Честь — святыня, постоянная спутница, награда и утешение. Если честь замарана, офицер должен расстаться с военной службой. Когда сам он того не делает, ему должен помочь старший начальник или офицерское собрание: не смог возвыситься до истинного понимания чести — уходи, не порочь офицерский корпус.

Офицер обязан являть собою пример четкости, исполнительности, дисциплинированности. Его долг — постоянно выкладываться в деле; терпеливо и убедительно разъяснять подчиненным, зачем нужны воинская дисциплина, воинский порядок, взаимная субординация — все, на чем базируется стройность армейской жизни.

И если офицер обладает всеми перечисленными качествами, вокруг него невольно возникает ореол благородства, добра, высокой нравственности. Его авторитет как в кругу военных, так и в обществе, высок. Нельзя забывать: через офицерский корпус ежегодно проходят сотни тысяч юношей; с годами — это миллионы, десятки миллионов человек самого активного, жизнедеятельного возраста. Легко себе представить влияние офицерского корпуса на народ, на строительство нашего государства.

Горе стране, если, отслужив свой срок в Вооруженных Силах, солдат уходит, не получив положенного заряда обучения и воспитания, если уносит с собой отвращение к воинской службе, считая это время бесполезно пропавшим для жизни. Больше того, порой вспоминает о нем с ужасом (когда в части процветала «дедовщина»). И тут правомерно предъявить офицерам счет, потребовать объяснений: почему из армии возвращаются уроды, а не богатыри, как прежде? Да, можно спросить! Но одновременно надо спросить _[82] и с Президента Российской Федерации — почему над офицерским корпусом страны на протяжении последних десяти — пятнадцати лет глумятся? Почему офицер с семьей скитается, словно бомж, месяцами (до 2000 года) не получая денежного содержания? Почему его вынуждают стреляться, увольняться или идти к «новым» русским на заработки — ночным сторожем, грузчиком, посыльным?

Разве способен нынче офицер полностью отдавать себя тому благородному, необходимому стране и народу делу, о котором говорилось выше? Разве способен он думать о высоких материях, когда сам влачит нищенское существование, угнетен, унижен, незаслуженно опозорен? Можно ли рассчитывать в этих условиях, что офицер будет плодотворно трудиться, выполняя свой долг по обучению и воспитанию солдат? Право, даже неловко задавать сегодня подобные вопросы. Мне, старому солдату, больно и горько за нашу армию…

Насильственно разломали Советский Союз. Насильственно, с кровью, разорвали Советскую Армию. А ведь она была на самом деле непобедимая и легендарная, о чем не только в песне пелось… В стране существовала уникальная система подготовки, оснащения, мобилизационного развертывания главных сил, надежного управления ими.

Когда началась Великая Отечественная война, все это сработало незамедлительно! Армия, ее руководство действовали с первых минут. Правда, одни лучше, как Одесский военный округ и Черноморский флот, другие — хуже. А в 1994 году в Чечне российские войска оцепенели. Да и вообще, как вышло, что у нас стала совсем «не та армия»? А получилось так потому, что после августа 1991-го ее все больше и больше угнетали, травили, разваливали, вели по ложному пути. Чечня стала «моментом истины» на этом пути. _[83]

Померкла наша слава в 90-х годах XX века. Говорить об этом тяжело, но правды не скроешь. Одна половина армии гибла в бездарной войне в Чечне, а другая — истощала себя в борьбе с внутренними врагами, перекрывшими все каналы финансирования, материально-технического снабжения. Попросту говоря, Вооруженные Силы страны бросили на грань выживания. Пытаясь сохранить себя, они одновременно старались уберечь Россию, ее суверенитет, удержать оборону страны на должном уровне. А вместе с тем армия избавлялась от полицейских функций, которые ей навязал президент Ельцин. Она твердо знает: у нее одно вечное предназначение — защита Отечества от врага внешнего.

Бесконечные гонения на Вооруженные Силы продолжались вплоть до 2000 года. И председатель правительства, и президент Ельцин — он же Верховный Главнокомандующий — делали грозный вид: в армии и на флоте реформы должны идти, и мы будем их проводить… А финансирование? А образовавшаяся задолженность? Ответа на эти вопросы нет, и все разговоры о «реформах» повисали в воздухе.