Парад Победы

Немцы наносят удар в направлении Сталинграда из района Котельникова. Тогда мы приостанавливаем ликвидацию, чтобы парировать удар Манштейна. Наши войска преграждают путь фашистам, но тем осталось до соединения с группировкой каких-нибудь 35–40 километров. Авиация с обеих сторон постоянно „висит“ в небе.

16 декабря немецкая ударная группировка собиралась перейти в наступление из района Тормосина. Но после авиационной и артиллерийской подготовки усиливается удар войск Юго-Западного и частично Воронежского фронтов. Однако Юго-Западный — остановлен. Ситуация критическая. Манштейн бросает в атаки свои последние резервы. И тогда Ставка ВГК вводит в сражение 2-ю гвардейскую армию генерала Р. Я. Малиновского. Взаимодействуя с 51-й армией, она _[161] наносит поражение гитлеровцам, и наши войска вновь переходят в наступление.

К концу декабря немцев отбрасывают от окруженной группировки на 200–250 километров. Они бегут на Ростов.

Стратегическая инициатива полностью переходит в наши руки. В „котел“ попали именно отборные немецкие части. Гитлер решил этими силами сковать значительную часть наших войск, не допустить их продвижения на запад. Окруженная группировка постоянно обстреливалась нашей артиллерией, „обрабатывалась“ авиацией. Она была в тяжелейшем положении, быстро таяла; впрочем, „огрызалась“, даже пыталась контратаковать. Однако воздушный мост, созданный Гитлером для обеспечения жизнедеятельности группировки, по-настоящему не разрешал ее проблем.

8 января 1943 года советское командование предлагает Паулюсу сложить оружие и сдаться. Всем пленным гарантировалось сохранение жизни, медицинская помощь, нормальное питание. Паулюс доложил Гитлеру о полученном предложении, но тот категорически запретил капитуляцию. Паулюс ослушаться фюрера еще не мог, а до солдат советский меморандум не доводился.

Ставка ВГК была вынуждена приступить к ликвидации… Утром 10 января после артиллерийского и авиационного наступления наши войска атаковали. Впервые в оперативном искусстве был применен огневой вал на глубину в полтора километра — подавлялось все, что могло сопротивляться; пехота продвигалась за огневым валом, фактически не неся никаких потерь… Ликвидацией группировки руководил представитель Ставки ВГК маршал артиллерии Н. Воронов. Он же был автором огневого вала.

25 января 21-я армия ворвалась в Сталинград с запада, а 62-я, нанося удар с востока, соединилась с ней на _[162] Мамаевом кургане. Группировку расчленили на две части — северную и южную. А что делает Гитлер в это время? Представьте, присваивает Паулюсу высшее воинское звание — фельдмаршала. Может, рассчитывал, что он уйдет из жизни как герой, став знаменем для немцев? А Паулюс 31 января вместе с южной группировкой капитулирует, сдается в плен. Через два дня этому примеру последовала и северная группировка. Это были верные шаги — зачем лишние жертвы — ведь все было обречено.

Командующий войсками Донского фронта генерал Рокоссовский и представитель Ставки ВГК маршал артиллерии Воронов доложили Сталину: завершилась величайшая из битв, известных истории.

Это эпохальное событие! Весь мир следил за ходом сражения в районе Сталинграда, все знали — от него зависит не только судьба Советского Союза, но и многих народов мира. Эта победа в 1943 году предрешила исход Второй мировой войны. Она навечно сохранится в памяти благодарного человечества.

Надо ли говорить, что все дни, часы и минуты Сталинградской битвы отпечатались и в моей памяти? Через десятилетия ясно помнятся „остров Людникова“, 138-я стрелковая дивизия, наш полк, развалины завода „Баррикады“, дорогой мне Филимон из Абакана.

Когда 19 ноября началась артиллерийская подготовка, тотчас позвонил начальник артиллерии полка: „Ну как? Слышишь?“ — „Да, здорово“. — „Теперь фри-цам хана в Сталинграде, да и вообще…“ Меня разрывало любопытство: „Мы-то что должны делать?“ — „Твоя задача через пять минут открыть огонь по цели, которую я тебе дал. Затем — по второй, по третьей, после чего весь этот круг повторить…“ Я продолжал приставать: „Наступать-то мы будем?“ — „Будем, будем, только не сейчас. Сейчас — открывай огонь“.

Проверил готовность батареи. Все нормально. „Новенький“, так мы называли лейтенанта, которого перевели _[163] к нам в батарею из минометной роты, спросил: „А что дальше будет?“ — „Громить будем захватчиков. А сейчас — приготовиться к стрельбе“. И началось…