Парад Победы

30 сентября, составляя донесение командиру дивизии о проведенных боях (а обстановка уже начала стабилизироваться), Михаил Лукич Величай сидел за столом в одном из домов села Войсковое. Здесь же неподалеку был наш полковой командно-наблюдательный пункт. Внезапно артиллерия противника произвела по этой окраине сильный огневой налет. Один снаряд влетел в хату, где находился Величай, и Михаила Лукича не стало.

Так одна за другой оборвалась жизнь двух майоров, двух воинов-патриотов, двух замечательных офицеров, которые не щадили себя во имя интересов народа, во имя победы. Оба были удостоены высшей награды — звания Героя Советского Союза (посмертно). Их имена навечно вписаны в историю. В Днепропетровском историческом музее они упоминаются в диораме «Битва за Днепр». В местах их рождения их имена присвоены школам, где они учились. Все сделано достойно, как требуют человеческая совесть и долг перед памятью павших за Родину.

Вскоре в полк прибыл новый командир полка — майор Н. П. Хазов. Он сразу стал командовать так, будто уже был с нами не первый год. Чувствовалось, что на фронте он далеко не новичок, в боях уже побывал, о чем говорили два ордена на груди.

Последние сентябрьские дни были омрачены скорбью — тяжело хоронить товарищей, горько с ними прощаться. Но когда 30 сентября к нам на плацдарм переправился дивизионный 118-й гвардейский артиллерийский _[232] полк, а вслед за этим в воздухе появились наши истребители — душа запела! Теперь нас не собьет никакая сила. До 2 октября мы существенно улучшили свои позиции: капитально окопались, создали систему огня и готовы были принять на себя любой удар. В это же время поступает приказ командира корпуса о передаче полосы обороны нашей дивизией другой, но этого же корпуса, — 57-й гвардейской стрелковой дивизии. Однако противник внезапно переходит в контратаку и бросает на нас большое количество танков. При массированной поддержке своей артиллерии и авиации фашисты провели еще одну мощную, но уже последнюю попытку сбросить нас в Днепр. Понеся потери, он наконец отказался от своей затеи. Тем не менее нам удалось передать свою полосу только 5 октября. Одновременно была получена задача принять полосу обороны 25-й гвардейской стрелковой дивизии.

Скажу откровенно, маневр командования мне не ясен до сих пор (как, кстати, и в то время) — с какой целью наша дивизия сдавала свою полосу 57-й дивизии и тут же принимала полосу обороны у 25-й дивизии? Я думал тогда, что все можно было бы сделать более оперативно, грамотно и с большей пользой. Полосу 25-й дивизии, если уже ее надо было высвободить, следовало сразу передать 57-й. Не думаю, что здесь причиной стала явная бестолковщина. Видно, какие-то веские основания для такого сложного маневра были. Хотя уровень боевых качеств нашей и 57-й дивизии был приблизительно одинаковый.

Приняв новую полосу, мы встретились и с более грозным противником — с его 9-й танковой дивизией, на вооружении которой были новейшие танки «тигр» и штурмовые артиллерийские установки «фердинанд». Наконец, в полосе дивизии действовал полностью укомплектованный 943-й отдельный охранный батальон. _[233]

Если в прежней полосе нашей обороны противник отказался, на наш взгляд, от активных действий, то здесь — наоборот, все говорило за то, что он может нанести удар в любое время. В связи с этим командир дивизии Кулагин переправляет на плацдарм свой второй эшелон — 102-й гвардейский стрелковый полк, штаб дивизии в полном составе и основную часть тылов. Одновременно ставит вопрос о срочном усилении дивизии, в первую очередь противотанковыми артиллерийскими средствами. Проводятся меры по инженерному оборудованию обороны.

Действительно, скоро дивизии были приданы 543-й истребительно-противотанковый артиллерийский полк, 870-й легкий артиллерийский полк и 55-й армейский инженерно-саперный батальон. С помощью этих частей плюс наши средства — были созданы системы огня и инженерных заграждений. Поэтому мы готовы были отразить любой удар, в том числе и танковый.

Утром 21 октября противник перешел в контратаку. Признаюсь честно: хоть так на войне вроде не должно быть, но мы вздохнули с облегчением — наконец-то! Все уже заждались — когда же немцы решатся. И вот свершилось. Бой сразу принял ожесточенный характер. Внезапно появились немецкие самолеты, которые наносили удары по нашему полку и соседу слева. Но бомбы ложились в основном на берегу. Соседи сбили один самолет, и он рухнул в Днепр. На наших позициях это вызвало всеобщее ликование. Однако вслед за этим артиллерия противника открыла ураганный огонь по переднему краю и по всем объектам — вплоть до береговой черты. Одновременно наносился удар и по нашей дальнобойной артиллерии на левом берегу. Огонь был такой сильный, что пришлось мобилизовать все возможное на контрмеры, и тут наши батареи дали немцам достойный ответ. _[234]