Парад Победы

Немецкое командование сделало все, чтобы сосредоточить основные оставшиеся силы на защите Берлинского _[374]направления и столицы непосредственно. Учитывая теперь уже скромные возможности в ресурсах и материально-техническом обеспечении, гитлеровский генеральный штаб не позволял распыления сил и поэтому не проводил каких-либо частных операций и вообще активных действий, в т. ч. на этом направлении. Главной его заботой было — сохраняя живую силу и технику для решающей схватки, всячески затруднить нашим войскам организованно подготовиться к наступлению. На основе разведывательных данных он постоянно наносил огневые удары артиллерией и авиацией, а по переправе, кроме того, еще и удары самолетами-снарядами.

Только против нашей дивизии противник выдвинул в первый эшелон усиленные артиллерией и танками две свежие укомплектованные дивизии: 303-ю пехотную и 20-ю моторизованную. Но надо еще иметь в виду, что немецкие войска были буквально завалены боеприпасами, в том числе фаустпатронами, в чем мы убедились, в полную меру ощущая огневые удары на себе. Захватывая позицию за позицией, мы брали в качестве трофеев штабеля снарядов, мин, патронов и других боеприпасов, которые не вмещались в окопы и траншеи и были выложены прямо на грунт. Кстати, сами позиции были оборудованы отлично и в оперативно-тактическом, и в инженерном отношениях. Читатель может представить себе, какое почти неприступное препятствие находилось реально перед нами. Ведь по устоявшимся канонам войны было общеизвестно, что прорыв обороны может состояться в случае, когда наступающий имеет трехкратное превосходство над обороняющимся. У нас же на этом ответственном этапе даже по количеству дивизий обстановка сложилась совсем наоборот. А если учесть, что немецкая дивизия количественно превосходила нашу, то у всех возникал вопрос — как же командование намерено решать

_[375]эту проблему? Тем более когда речь идет о последней решающей операции (правда, после Берлинской еще были тяжелые бои, но Германия уже капитулировала, и те схватки оказались всего лишь инерционными проявлениями маньяков, не хотевших смириться с поражением).

Не менее важным фактором было и то, что противник фактически знал, когда наши войска перейдут в наступление, допускалась ошибка в два-три дня, что для оперативно-стратегической обстановки не имеет никакого значения. О хорошей осведомленности немцев свидетельствует, например, показание пленного немецкого офицера 3-й роты 300-го пехотного полка 303-й пехотной дивизии, захваченного в ночном поиске. Он заявил: «Наступление русских мы ожидали около 12 апреля» (ЦАМО, ф. 345, д. 360, л. 16). У читателя не должно сложиться впечатление, что кто-то где-то что-то недосмотрел: то ли были нарушены меры предосторожности, то ли сказалось несоблюдение маскировки и т. п. Нет, все это у нас было уже отработано прекрасно, и все требования четко выполнялись всеми — от солдата до маршала. Просто такую махину, как ударные группировки на плацдарме, конечно, невозможно спрятать. А здесь было сосредоточено все на «пятачке». И немцы понимали, что русские не позволят англо-американцам первыми выйти к Берлину. Поэтому несложные аналитические расчеты могли определить предполагаемую дату нашего наступления.

Итак, началась крупнейшая стратегическая Берлинская операция.

На рассвете 14 апреля 1945 года шквал огня обрушился на передний край противника. Проводилась разведка боем в составе усиленного стрелкового батальона от каждой дивизии первого эшелона. Была поставлена задача — уточнить передний край противника, его систему огня в обороне и определить слабые

_[376]и сильные его стороны. Цель в основном была достигнута, но противник всю систему своего артиллерийского огня, особенно той ее части, которая была расположена на Зеловских высотах, не раскрыл.

Наша полковая артиллерия и два дивизиона 76-мм орудий артиллерийского полка дивизии были на прямой наводке. Они вели огонь по хорошо разведанным и вновь обнаруженным целям. Минометные подразделения имели свои огни на переднем крае. С переходом от огневой подготовки к огневой поддержке (а это был мощный огневой вал) артиллерийские орудия от стрельбы прямой наводкой переходили к стрельбе по целям на предельной дальности — кроме 57-мм орудий, которые сопровождают пехоту «огнем и колесами» (есть такое понятие, когда орудия перемещаются вслед за атакующими).

В течение двух дней передовым отрядам удалось вклиниться в оборону противника, местами до пяти километров. Фактически оборона уже была нарушена. Противник понимал обреченность этой полосы и, делая ставку на Зеловские высоты, отводил наиболее мощные артиллерийские средства на этот рубеж. В ответ наше командование вновь организует артиллерийскую подготовку.