Парадокс Севера

— Ты не представляешь, насколько, — Север приподнял голову, обращаясь ко мне. — Слушай, там Макс новую заначку нигде не припрятал? Если не выпущу пар, клянусь, сейчас взорвусь.

— Могу в машине посмотреть.

— Давай, — не поворачиваясь, поднял он сжатую в кулак руку, а потом добавил, глядя уже на Адель: — А вообще к черту выпивку. Иди ко мне.

Он что-то сказал ей. Слишком тихо. Я не расслышал. Адель рассмеялась.

Стоило бы уйти, но я застыл у порога, не в силах пошевелиться.

Присев на диван рядом с Севером, она поцеловала его в шею. Расстегнула воротник, спускаясь губами к ключице. И я выскочил из комнаты, словно кипятком ошпаренный.

Нужно убраться от этой проклятой академии как можно дальше.

«Место. Не забывай, где твое место».

Как бы не было приятно обманывать остальных, что я не хуже, я знал правду. Даже будь у меня достаточно денег, я все равно не был бы достаточно хорош. И дело даже не в фамилии. Я сделан из другого теста.

Да и в конце концов, разве можно выбирать между золотом и грязью? Глупо.

А Адель — девочка не глупая.

Проблема была в том, что чем дольше они встречались, тем сильнее я ее узнавал. И тем тяжелее мне становилось. Потому что стены между нами падали. Вот только Адель всегда видела во мне хорошего друга, защитника, старшего брата, но никогда парня.

«Ты такой милый, Тони».

Я вдохнул леденящий воздух.

На секунду я закрыл глаза, пока кто-то меня не окликнул.

— Эй, Страж, мы в город. Подбросить?

И я кивнул. Куда угодно...

Мне нужно было забыться. Много алкоголя, боли и адреналина. И чем быстрее, тем лучше.

Виски в стакане горчил и на вкус напоминал растворитель. К хорошей выпивке быстро привыкаешь. Особенно если твои друзья из того круга, в котором меньше пары тысяч за бутылку не деньги вовсе. Но в темном прокуренном баре на окраине города особо выбирать не приходилось.

Я закрыл глаза, делая глоток.

И как бы не старался от мыслей избавиться, собственное воображение упрямо рисовало несбыточные картины:

— Еще не поздно остановиться! После этого мы уже никогда не будем друзьями, — шепчу я, крепко обхватывая талию Адель руками. Она поднимает взгляд и, медленно приближается, пока между нашими телами не остается ни одного раскаленного миллиметра.

— Слишком много болтаешь, Тони. Замолчи уже и поцелуй!

Один поцелуй, и крышу срывает. Начисто. Наглухо. Без возможности дальнейшего восстановления

.

Она запрокидывает голову, рвано вдыхая, я касаюсь губами ее подбородка, спускаюсь на шею. Прихватив пальцам подол платья, задираю его вверх по бедрам. От неожиданности Адель ахает, но я срываю

ее стон губами.

— Эй, ты слышал меня, парень? — мужик, стоящий рядом, толкнул в плечо, вырвав из фантазий. — Проваливай отсюда. Ты уселся на мое место.

— Руки убери, — спокойно ответил я, хотя и хотел вломить ему хорошенько. Так бы и сделал, если бы не женский голос, повторяющий раз за разом:

«Сколько можно, Тони? Нельзя все проблемы решать кулаками!»

И как бы сильно не хотелось подраться, я развернулся, в один глоток допил виски, и медленно зашагал к выходу.

«Ты мне нужен» — шептала Адель в моей голове…

Нужный… но не выбранный…

От осознания аж трясло.

А потом я услышал пару глухих ударов.

— Сюда иди, придурок. Отдавай портмоне и телефон, — раздалось неподалеку.

В темной подворотне возле бара трое в черном с капюшонами на головах теснили к стене пацана лет восемнадцати.

Я остановился. Почти физически почувствовав, как сжимаются кулаки. Как подобно подожженному абсенту по венам медленно растекается адреналин. Мне просто нравилось драться. Наконец, я мог признаться себе хотя бы в этом.

«Ты самый лучший друг, Тони. Если я попрошу, ты всегда будешь меня защищать?»

Друг…

От этой простой истины неприятно кольнуло в груди.

— Эй, — крикнул я, закатывая рукава. — А если на равных?

— Тони? — Адель застыла в дверях спальни Виктора, испуганно на меня гладя. На часах было пять утра, видимо ее разбудил стук открывающейся двери. — Что с тобой случилось?

Я проигнорировал вопрос.

Также как и вид ее голых ног в коротких шортах, растрепанных после сна волос и одну из белых рубашек Севера, длинные рукава которой как крылья ангела закрывали даже кисти.

— Антон!