Парадокс страха. Как одержимость безопасностью мешает нам жить

«Никогда не хлопай по ковру». Это слова моей пациентки Дженни, занимавшейся спортивной борьбой со старших классов. Она обратилась ко мне в тридцатилетнем возрасте, и ее борцовский опыт оказался значимым для нашей работы.

Как я узнал, никогда не сдаваться требовал от Дженни школьный тренер. Хлопнуть ладонью по борцовскому ковру – все равно что сказать «сдаюсь». Это мысленное принятие поражения, признание того, что страх способен обратить тебя в бегство. Тренер требовал от своих борцов никогда не сдаваться. Он говорил: «Деритесь до последнего. Не позволяйте, чтобы вас загнали в угол».

Для Дженни требование никогда не хлопать по ковру означало подсознательный отказ признавать, что кто-то в силах заставить ее подчиниться. Я выяснил, что эта битва против подчинения началась еще в детстве, в ее отношениях с матерью. Любая разлука с матерью была невыносима для Дженни вплоть до подросткового возраста. На начальном этапе нашей работы Дженни без конца говорила о том, какой чудесной была ее мать, какой заботливой, чуткой и отзывчивой. Любовь ее матери, однако, была удушающе нарциссической и провоцировала беспомощность, зависимость и в конечном счете – подчинение. Хотя я быстро понял, что в их отношениях было что-то нездоровое, Дженни понадобилось много времени, чтобы это осознать.

Мы обнаружили, что подчинение являлось для нее нелегким опытом. Это относится ко всем животным, но к людям особенно. На мой взгляд, страх подчинения – один из серьезных претендентов на звание главного страха у Homo sapiens

, не только в биологическом, но и в психологическом отношении. Об опыте подчинения невозможно говорить в отрыве от понятия «другого»: мы подчиняемся кому-то или подчиняемся, потому что кто-то требует

этого от нас. Последнее, например, происходит, когда человек очень настойчиво призывает нас довериться ему. Страх подчинения одинаково пробуждается в нас в ситуациях «любви» и доминирования[27]. В отношениях подчинения с нами делается нечто такое, что подавляет наше человеческое начало и низводит нас до состояния животного, борющегося за жизнь. Однако мы очень специфические животные – чувствительные к утрате свободы не только в виде физического, но и психологического ограничения.

Человеческое переживание вынужденной покорности схоже с нейробиологическим ответом на стресс у животных – тонической неподвижностью. При экстремальном стрессе и страхе, когда жизнь животного под угрозой, его нервная система может буквально выключиться. В лабораторных условиях этот опыт можно спровоцировать, многократно опрокидывая испуганное животное на спину и удерживая в этом положении. Со временем животное перестанет бороться и обмякнет. Это и есть отключение нервной системы. Эволюционная ценность данной реакции на травму заслуживает осмысления. С одной стороны, это способ перехитрить хищника, заставить его отказаться от добычи, притворившись падалью. Однако потенциально это также и способ уберечь нервную систему от перегрузки ужасом.

У нас, людей, есть собственный вариант этого поведения. Он наблюдается в момент нападения у жертв сексуальной агрессии и иногда называется «параличом изнасилования». Это аналогичная тонической неподвижности реакция на страх, возникающая на пике угрозы, когда бегство невозможно. Случалось, что подобная реакция на страх препятствовала собственно изнасилованию – без жестокой борьбы преступник терял интерес к жертве или был неспособен завершить акт.

Неудивительно, что жертвы изнасилования, испытавшие этот паралич, стыдятся того, что с ними произошло. Неспособность предотвратить это ужасное происшествие, чувство ответственности за него и ощущение своей несостоятельности, естественно возникающие при подобном унижении, – все это формирует прочный фундамент стыда. Стыд, сопровождающий эту защитную нейробиологическую стратегию, называют одной из причин того, что жертвы сексуального насилия не сообщают о случившемся. Утрата свободы, неспособность остановить насилие, отнятое чувство личной неприкосновенности – все это в совокупности заставляет жертву чувствовать себя недочеловеком.