Парадокс Тьюринга

Огромнейший полукилометровый транспорт, максимально загруженный всем, что так жизненно необходимо дальним поселениям, уже проводил прогрев двигателей и выводил мощности своего реактора на первичный уровень. Это хорошо было заметно по багровеющим от температуры заслонкам, прикрывающим громадные дюзы китообразного балкер – спитса. Несколько разгонных туеров состыкованных с корпусом «Степного волка» сверкали короткими вспышками топливных выхлопов, словно перемигиванием сигнальных огней. Пилоту нашего челнока стоило особых трудов и мастерства, чтоб не только договориться со злосчастным капитаном о свободном причаливании, но и догнав убегающее судно пристыковаться к аварийному шлюзу.

Тёплого приёма я уже и не ожидал. Более того, весь путь к нашей временной дислокации по узким и бесконечным переходным коридорам балкера сопровождался лишь световыми указателями, гаснущими сразу же за нашими спинами. По окончательному прибытию на забронированное для переброски место открывалась поразительная и удручающая картина. Оказывалось, что практически весь экипаж, всего шесть человек, теснился в нескольких десятков квадратных метров жилищно – бытового яруса. Остальное отводилось под груз, да ещё при том и сверхнормативно. Благо, медотсек в котором, по странности и планировке находилось несколько гибернационных капсул, – а если быть более точным, то всего три – не был ни кем занят. Штатный фельдшер отсутствовал, зато его должность совмещал с особой неохотой суперкарго, специализировавшийся на распределении негабаритных масс. Впрочем, само наше прибытие не должно было причинить особого стеснения экипажу. Всего на пятидесяти стандартных дней нас помещали в анабиоз для особой необходимости и внутрикорабельной регламентированности. И протащив через несколько портов трассеров гиперпозитации, меня и Берта, с лёгкостью и одухотворённостью выполненного долга, необходимо было сбросить посадочным модулем у самой орбиты Гекаты.

Так всё и вышло, не давая никому из нас двоих времени для осмысления и лукавости сомнений в истинности и необходимости вояжа к далёкой планете. Материалов задания, которое нам было вручено, оказалось совсем немного, умещаясь в коротком тексте предписания всего на одном листе. Его, по прибытию, я должен был передать начальнику исследовательской станции, как свидетельство наших особых полномочий. Так же прилагалась пояснительная записка, относящаяся лично ко мне, но имевшая непосредственное отношение к Берту. И это я воспринимал совершенно нормально и без особых эксцессов. Ведь мне хорошо была известна его целевая установка экспериментально забазированная в геном биохома ещё в Институте. А предполагаемые практическая специфика применения биокибера оставалась открытой и весьма относительной.

Вся та информация, которая взращивалась в физиопластической структуре Берта пока только лишь апробировалась и подлежала сомнениям и строгим проверкам. То, что ребята мудрили на испытательном стенде с введением нестандартных справочных массивов, по началу лишь вызывало между нами, то смех иронии, то злобные шуточки. Но мы продолжали действовать, подчиняясь простой обыденности и рутине работы, а все бесшабашные идеи и полная свобода в возможности их воплощать, становились плановой необходимостью.

Принимая всё это во внимание, я прекрасно понимал не столь уж и скрываемую, суть своей внезапной командировки с Бертом, на Гекату. Случай произошедший там не вызывал особых подозрений, да и был не из разряда криминальных. Мои опасения относились только к ярой и скоротечной настойчивости самого начальства ИЭБ и прикрепившемуся каким – то непонятным боком к этому делу ОИР Космофлота. Чем могла заинтересовать, и уж тем более обеспокоить, отдел Исследования и разведки, внезапная смерть штатного афалин – работника по кличке Монах на мало значимой лабораторной Станции, я понять не мог. Далёкая планета, с широкими, можно сказать бескрайними водными просторами. Вода на Гекате занимала более 90% всей поверхности, и потому именно эта планета стала так привлекать наших функционеров. Перспективы разработок подводных поселений подогревали чьи – то интересы в Высшем Совете, так что в глубины океана Гекаты опустили, пока только изначально, одну научно – исследовательскую добывающую станцию, снарядив её первоначально около десятка учёными и ихтиологами. При этом отдав им в подчинение несколько малочисленных отрядов батинавтов. Подобные исследования вполне возможно было благополучно проводить и на Земле. Зачем же стоило загонять несчастных трудяг научного фронта в такие дали на просторы чужих вод?