Парадокс времени

– Помню нашу первую встречу с твоей матерью, – произнес он. – Я был в Лондоне, на частной студенческой вечеринке. Полная комната прохвостов, и я – самый отпетый из них. Арти, она сделала меня другим человеком. Разбила мне сердце, потом снова собрала по кусочкам. Ангелина спасла мне жизнь. А теперь…

Самообладание стремительно покидало Артемиса. Кровь зашумела в ушах атлантическим прибоем.

– Мама умирает? Ты это пытаешься мне сказать?

Сама мысль казалась нелепой. Невероятной.

Отец прищурился, словно пробуждаясь от глубокого сна.

– Нет, если мужчины рода Фаулов хоть на что-то способны, верно, сынок? Настало время подтвердить свою репутацию. – Взгляд Артемиса-старшего наполнился отчаянием. – Любыми средствами. Чего бы это ни стоило.

Любыми средствами?

«Успокойся, – приказал себе Артемис. – Ты способен все исправить».

Он не обладал всей полнотой информации, но практически не сомневался в своей способности при помощи магии исцелить маму, в каком бы состоянии та ни находилась. Следует заметить, старший наследник семейства Фаул пока оставался единственным человеком на Земле, в чьем теле жила эта самая магия.

– Папа, – негромко поинтересовался он, – врач уже ушел?

Вопрос на мгновение озадачил Артемиса-старшего.

– Ушел? Ах да! Нет. Он сейчас в холле. Я как раз подумал, что ты захочешь поговорить с ним. Вдруг я что-нибудь упустил…

Артемис не сильно удивился, увидев в холле не семейного врача, а доктора Ганса Шальке, ведущего европейского специалиста по редким болезням. Естественно, отец вызвал Шальке, когда состояние Ангелины Фаул начало ухудшаться. Врач ждал под чеканным гербом рода Фаулов. У ног его, словно верный страж, застыл похожий на гигантского жука саквояж из жесткой кожи. Именитый эскулап завязывал пояс серого плаща и что-то резко выговаривал ассистентке.

В этом человеке все было острым и резким, начиная с треугольных залысин на лбу и заканчивая острыми как бритва гранями скул и носа. Два стеклянных овала увеличивали голубые глаза Шальке, губы рассекали лицо чуть кривоватой щелью и едва шевелились, когда он говорил.

– Все симптомы, – произнес он с легким немецким акцентом. – По всем базам данных, вы поняли?

Ассистентка, изящная молодая дама в дорогом сером костюме, несколько раз кивнула, записывая инструкции при помощи клавиатуры смартфона.

– Университетские тоже смотреть?

– Все, – повторил Шальке, подчеркнув слова резким кивком. – Разве я не сказал «по всем»? Или меня не понимаете вы из-за акцента? Потому что я германец происхождением?

– Простите, доктор, – извинилась ассистентка. – Конечно по всем.

Артемис подошел к врачу и протянул руку для рукопожатия. Врач не отреагировал на его жест.

– Заражение, мастер Фаул, – констатировал он без тени извинения или сочувствия. – Мы еще не определили, является ли заболевание вашей матери заразным.

Артемис сжал пальцы в кулак и убрал руку за спину. Врач, безусловно, прав.

– Доктор, мы незнакомы. Буду весьма признателен, если вы перечислите симптомы болезни моей матери.

– Хорошо, молодой человек, – раздраженным тоном произнес немец, – но я не привык иметь дело с детьми, поэтому не собираюсь подслащивать горькую правду.

У Артемиса вдруг пересохло в горле.

«Подслащивать горькую правду…»

– Возможно, состояние вашей матери уникально. – Шальке взмахом руки приказал ассистентке удалиться и заняться делом. – Как мне представляется, у нее начинают отказывать внутренние органы.

– Какие именно?

– Все, – отрезал доктор. – Мне необходимо доставить оборудование из Тринити-колледжа. Ваша мать нетранспортабельна, это очевидно. До моего возвращения ее будет наблюдать моя ассистентка Имоджин, мисс Бук. Мисс Бук не только мой пресс-агент, но и великолепная сиделка. Полезное сочетание, не так ли?

Краем глаза Артемис заметил, как мисс Бук поворачивает за угол и что-то сбивчиво говорит в смартфон. Оставалось надеяться, что пиарщица-медсестра в уходе за его матерью проявит больше уверенности.

– Думаю, да. Все внутренние органы? Буквально все?

Шальке не собирался повторять.

– Это напоминает мне волчанку, но в более агрессивной форме и в сочетании со всеми тремя стадиями болезни Лайма. Однажды в Амазонии я наблюдал племя с подобными симптомами, но не настолько ярко выраженными. При такой скорости развития болезни вашей матери осталось жить всего несколько дней. Честно говоря, я сомневаюсь в том, что мы успеем завершить все анализы. Здесь требуется чудо, но я по опыту знаю, что чудесных исцелений не бывает.

– Может, и бывают… – рассеянно отозвался Артемис.

Шальке подхватил саквояж.

– Советую верить в науку, молодой человек, – назидательно произнес он. – Именно наука поможет вашей матери, а не какие-то сверхъестественные силы.

Артемис распахнул перед Шальке дверь. Эскулап спустился по лестнице к винтажному «мерседесу». Серый цвет машины перекликался с мрачными тучами над головой.

«На науку нет времени, – подумал молодой ирландец. – Вся надежда на магию».

Вернувшись в кабинет, он застал отца сидящим на ковре. Беккет, словно мартышка, карабкался по нему.

– К маме можно?