Параллельное пересечение

— Алён, — протянула она. — Да как же я одна всё это съем? — даже при её любви к еде и пирожкам Алёнкиной бабушки, в частности, Даша не могла представить, как бы управилась со всем этим гастрономическим богатством в одиночку.

— Ничего, — отмахнулась Дёмина. — Сегодня я тебе помогу, а потом что-нибудь придумаешь. Приглашай гостей. Тёма наверняка любит с мясом, — она подмигнула. — Ну накрайняк, мужика своего покормишь, а то ходит злой.

Даша ничего ей не сказала и отошла, чтобы налить воду в чайник.

— Как у вас дела? — спросила она, присаживаясь напротив. — Вы к бабушке вместе с Сашей ездили?

— Да! Ему так понравилось у неё. Помог дров наколоть, воды из колодца натаскать, забор починил, но, правда, потом разошёлся, возомнив себя деревенским тружеником и хлебнул ледяной колодезной водицы. Естественно, заболел. Ходит, кашляет теперь.

— Больничный брать не стал?

— Нет, говорит, незачем, просто застудился, — Алёнка перевела дух и продолжила. — Слушай, мне или кажется, или правда что-то странное происходит. Скажи, пожалуйста, то, что наш обожаемый Константин Алексеевич в последнее время рычит на сотрудников, как-то связано с тем, что тебя Артём из больницы забирал? Просто я уже не знаю, что думать и спросить не у кого. Вы поссорились, что ли?

За то время, пока Алёнка формулировала вопрос, Даша испытала напряжение всех мышц тела одновременно. Она знала, что рассказать придётся, а потому, с полнейшей серьёзностью заявила:

— Мы расстались, Алён.

Дёмина выпучила глаза. Чайник давно закипел, но ни до него, ни до пирогов никому уже не было дела.

— Вы что? — уточнила Алёнка. — Но почему? Ты же его так любила.

— Я думала, обрадуешься.

— Нет, я рада. Это правда, уж прости, но почему? Из-за чего? И когда? Ты ничего не рассказывала.

— Мне было не до разговоров, сама понимаешь.

Даша поднялась с места и стала заваривать чай. За это время она поведала Алёнке о том, что произошло две недели назад и о том, что на обратном пути после всего пережитого до кучи она ещё и в аварию попала. Всё то время, пока она разливала по чашкам чай и раскладывала по тарелкам кусочки пирога с щавелем, Дёмина то и дело округляла рот в беззвучном ахе, не находя себе места от нараставшего возмущения.

— Охренеть, — заключила она. — Вот же скотина. Он её ещё и домой приводил. Дашечка, как ты теперь? Боже мой, так это получается, из-за него ты в аварию попала! — осенило девушку.

— Сейчас уже нормально, — Ветрова отпила чай. — А тогда было очень плохо. И в аварию я попала по собственной глупости, тут никто не виноват. Правда, велик жалко и кота. Но кота можно зашить, а велик придётся весной новый покупать.

— Подожди, и что ты теперь будешь делать? Как работать-то будешь с ним?

— Никак не буду. Завтра принесу ему заявление по собственному желанию, закончу дела и уйду.

— Ты серьёзно? — Алёнка состроила страдальческую гримасу. — Блин, жалко-то как. Я буду скучать и Сашка тоже. Даш, ты точно решила? Может, подумаешь ещё?

— Можно было бы наплевать на личное и остаться, сохраняя профессиональные отношения, но я так не могу, мне будет очень тяжело видеть его, точнее, их каждый день. Нет, Алён. Я решила. Мне тоже будет плохо без вас, но мы же всё равно продолжим видеться. Так что, думаю, мы привыкнем, — она откусила от пирога. — Очень вкусно. Передавай бабушке от меня огромное спасибо. Её пироги всегда такие обалденные.

— Передам, — кивнула Алёнка. Она тяжко выдохнула. — Блин, знала бы — винишка захватила.

На другой день Даша пришла на работу в обычное время. Она привычно здоровалась с охраной на проходной, с коллегами и соседями по бизнес-центру. Когда, спустя несколько минут, на пороге офиса возникла Алёнка под ручку с Сашей, все трое многозначительно переглянулись, и друзья послали Ветровой лучики поддержки. Они не смели вмешиваться в поток душевных переживаний и твёрдые намерения подруги, которая уже всё решила. По-хорошему ей следовало сейчас же отправиться к начальнику, бросить на стол заявление об уходе и уйти с гордо поднятой головой. Но если ещё вчера она была убеждена в том, что достойно справится с поставленной задачей, то теперь уже не была в этом уверена. Она подозревала, что ей не дадут просто так уйти, что Костя, возможно, снова начнёт просить прощения или включит собственника и начнёт что-то требовать, а она с очень большой долей вероятности сорвётся на эмоции — накричит или расплачется.

Даша мучилась размышлениями около получаса. Спустя томительные минуты, она наклонилась к коллеге, сидевшей за соседним столом, и спросила:

— Кать, не знаешь, Константин Алексеевич у себя?

Девушка привстала, чтобы взглянуть в окно.

— Машина его здесь, — ответила она, возвращаясь на место. — А вы что, не вместе приехали?

— Не вместе, — рассеянно проговорила Даша.