Параллельное пересечение

— Не то слово, — подтвердил механик. — Будь здорова. Пошли. Здесь нечем дышать, — он снова включил фонарь. — Местные ведь чего только ни делали. Священника приглашали. Помахал он тут кадилом, справку дал, что всё чисто, ушёл, а на другой день стали выносить доски, оставшиеся от дубового шкафа, чтобы отвезти их на свалку и погрузили в прицеп от жигулей. Только водитель со двора выехал, как тут же влупился в кузов грузовика. Спрашивается, как он его не увидел? Водитель ведь со стажем был. Аккуратно, не наступи. Тут Сёма иногда в туалет ходит.

Даша поспешила встать по другую руку от своего гида после его слов.

— Но ведь нельзя так оставлять, Глеб Егорович. Зимой же тут промерзает всё. И по технике безопасности не положено — надо дерево обработать.

— Да это понятно. Но ты бы что выбрала: загреметь в больницу во имя благой цели или потерпеть холодные потолки зимой?

Даша ничего не ответила. На следующем шаге она больно споткнулась обо что-то, торчащее из пола, и поджимая под себя ногу, глухо выругалась.

— Что за хрень? — спросила она, когда боль в пальце утихла.

Механик участливо взглянул на неё.

— Очень больно? Прости. Я должен был предупредить. Это крепление люстры главного зала. Мы сейчас как раз над ним находимся.

Дашу осенило.

— Ой, Глеб Егорович! Времени-то сколько?

— Без пятнадцати шесть.

— Сейчас спектакль начнётся! Пойдёмте скорее.

— Не боись, успеем, — он обошёл Дашу. Оказавшись возле люка, мужчина позволил девушке спуститься первой. Когда же он и сам встал на лестницу, то сначала погладил Сёму, который пришёл проводить хозяина, а затем аккуратно закрыл за собой дверь. Двое быстро добежали до рубки механика, где, распрощавшись, отправились каждый по своим делам: Егорыч — рулить, а Даша — искать Артёма. Вбежав в зрительный зал, она поняла, что немного запыхалась. Девушка старалась сдерживать дыхание, обводя взглядом партер и ложи, набитые зрителями до отказа. Роскошь этого места так сильно контрастировала с тем, что она видела несколько минут назад, а потому ей стало немного грустно. Даша подняла голову. Прямо над ней сверкала множеством хрустальных искр огромная шикарная люстра, а за ней было то, о чём мало кто знал. Люди так хотят праздника, так не желают грустить — это нормально. Зачем им забивать себе голову и портить настроение историей каких-то актёров, погибших здесь двести лет назад? Из наваждения её вывело нежное прикосновение к руке. Даша резко опустила голову. Перед ней стоял Артём и настороженно вглядывался в задумчивое лицо.

— Всё хорошо? — спросил он, обнимая её одной рукой и направляя в сторону их мест в зрительном зале.

— Да, нормально, — Ветрова улыбнулась. — Я немного задержалась, прости.

Артём направил внимательный взгляд куда-то поверх головы девушки. Он молча протянул вперёд руку, едва ощутимо коснулся её волос, легко вынул из-под выбившегося локона комочек пыли, отбросил его и без лишних вопросов пригласил Дашу присаживаться.

Некоторое время Ветрову не отпускали мрачные мысли. В первом акте она почти не следила за сюжетом и сидела, положив голову на плечо Артёма. Когда, пользуясь темнотой в зале, они начали целоваться украдкой, уныние ушло, и вся эта история с нехорошей комнатой на чердаке постепенно стала казаться ей притянутой за уши чередой трагичных случайностей. Даша никогда не верила в сверхъестественное, а Ванга, которую они вызывали с девочками лет десять назад, была не в счёт. Ну да, блюдечко двигалось, но в пору наивной юности во что только ни поверишь.

По окончании спектакля, Даша с Артёмом многократно пожалели о том, что согласились идти со всеми в ресторан. Сейчас им обоим больше всего на свете хотелось уехать вдвоём куда-нибудь далеко-далеко от шума и от людей, чтобы делать всё, что им обоим вздумается без оглядки на лишних свидетелей.

До ресторана они шли, прижимаясь друг к другу. Рука мужчины то и дело опускалась с талии девушки на попу, но никто уже ничего не стеснялся. Когда толпа артистов и причастных к искусству личностей шумно ввалилась в ресторан, не обратить внимание на них было невозможно. Парни моментально заказали крепкой выпивки, девушки — любимых коктейлей. Все вместе они заняли два больших дивана и в силу некоторого расстояния между собой горланили так, что половина мест в заведении менее, чем через час, опустела. Массовое веселье не мог унять даже администратор, вызванный кем-то из недовольных посетителей. Артисты очень красноречиво пояснили ему, что большую часть жизни им приходится притворяться и только здесь бедолагам позволено быть собой и не стоит им этого запрещать, иначе Йагупоп залезет на стол и будет надрывно декламировать стихи Маяковского. Несчастный не стал спорить. Вскоре в заведении не осталось посторонних, а веселье полилось через край во всех смыслах.