Параллельные общества

«Мы горды, что у нас есть, за что умирать. <…> Мир был еще не готов позволить нам выжить. <…> Мы были движением к новой жизни, к непокорённым вершинам человеческого духа, сломленным капитализмом, системой эксплуатации и несправедливости. <…> Мы не хотели такого конца, но история предназначила нас именно для этого. <…> Мы хотели вообще забыть о себе и дать миру чуть больше любви, без которой он задыхается. Мы представляли собой образец любящих друг друга людей для миллионов обездоленных, и мы не согласимся снова сдаться в плен обществу. <…> Крошечный котёнок сидит рядом и смотрит. Собака лает. Птицы собрались на проводах. Конец “Народного храма” — это ужасная победа. Нам горько от того, что мы не сумели реализовать то, что задумывали, очень горько, что Джим Джонс раздавлен миром, который устроен не нами и не для нас. Нам все равно, сколько человек поймет, в чем именно мы победили. Мы принимаем смерть. Тьма опускается над Джонстауном в этот последний день существования нашей коммуны на земле».

3.3/ После цивилизации

Уже на примере Джонстауна видно, как кое-что изменилось со времен Средневековья в ментальности апокалипсических общин. Никто изначально не планировал конца света, люди рожали и воспитывали детей, тема близкой атомной войны стала доминировать потом, в условиях давления со стороны американских властей. Никто не собирался коллективно уходить из жизни, все работали в поле и закупали трактора, массовый суицид стал восприниматься большинством как революционный долг и единственный выход потом, когда американская сторона начала экономическую войну против секты, а советская сторона затянула процесс эмиграции. Можно сказать, что коммуна Джонстауна начиналась как позитивная и биофильская и стала апокалипсической только через несколько лет, скатилась к древнему гностическому сценарию по мере усиления враждебности окружения.

Есть и более современные примеры подобных, хоть и не столь массовых, историй. В 1990-х годах на территории США (ферма Вако) ФБР взяли в кольцо библейскую секту «Ветвь Давидова», аграрную общину, отделившуюся от мира в ожидании последних времен и второго пришествия, все члены которой предпочли заживо сжечь себя вместе со своим вождем, нежели сдать оружие и пустить на свою «священную» территорию полицейских. ФБР утверждало, что их лидер Дэвид Кореш превратил секту в собственный гарем, закупал запрещенные виды оружия и удерживал несогласных на территории фермы насильно. Живых свидетелей, которые могли бы это подтвердить или опровергнуть, не осталось. Аналогичная история произошла через пару лет с «Храмом Солнца» в Швейцарии и Канаде. Наконец, совсем недавно пытались уйти в выкопанные в земле норы и ожидать там страшного суда русские сектанты, считающие себя православными христианами. В ответ на все попытки поднять их на землю насильственно они грозили коллективным суицидом. Потребовалось несколько недель переговоров, чтобы вернуть их на поверхность земли и разубедить в скором пришествии миссии.

И все же в большинстве нынешних апокалипсических общин уверенность в близком конце света задана не так строго, как раньше, и склонность к демонстративному суициду не обнаруживается с самого начала. Связано это с тем, что в сознании современных людей идея конца света как финального справедливого воздаяния всем жившим на земле конкурирует с идеей прогресса, то есть бесконечной реализацией возможностей мира через человеческую деятельность. И эта борьба двух перспектив «откладывает», «размывает» и даже в корне меняет отношение подобных общин к сценарию близкого конца. Некоторые, например, начинают верить, что «правильно встретить Судный день» означает пережить его, попасть в постцивилизацию, как в фильме «Безумный Макс», быть готовыми и стать зачинателями новой, принципиально иной цивилизации, а потому и следует как можно раньше и радикальнее отделиться от цивилизации этой, обреченной. Неосознанная тяга к массовому самоубийству приписывается сектантами как раз большому обществу, а себя они видят в роли людей, которые сильнее других любят и лучше других понимают жизнь, и потому им предстоит ее продолжить «после апокалипсиса». «Небесный град Иерусалим» из последней страницы Евангелия обретает вполне земной адрес и сценарий.

Именно так мыслил Чарли Мэнсон, создавший в конце 1960-х свою «семью» в Калифорнии. Обладавший гипнотическими способностями, талантливый поэт и конспиратор Мэнсон имел максимально неблагополучную биографию. Он вырос практически без родителей и воспитывался в детских исправительных учреждениях, куда попадал за воровство и вымогательство. Повзрослев и став сутенером, он легко очаровывал девушек и превращал их в проституток. Отсидев очередной срок, Мэнсон сдружился с хиппи, оккультистами и другими «адептами психоделической революции». Стал писать не лишенные обаяния песни и быстро создал вокруг себя верную ему общину, состоящую из влюбленных девушек и впечатлительных хрупких нестриженых мальчиков.