Парамедицина

В связи с этим вспоминается один протокол осмотра трупа на месте происшествия. Следователь с дотошностью живописал обстановку квартиры, лежащий на кровати исколотый ножом труп, залитый кровью, многочисленные раны, покрывающие его тело. Заканчивался протокол поистине душераздирающей сценой:

«…У кровати на стуле сидит трупова жена и горько плачет…»

май, г. Элиста, 2007 г.

В защиту деонтологии[1]

С определенного времени, а, вернее, с расцветом «рыночной экономики», для части врачей проблемы больных почему-то перестали быть также и проблемами этих эскулапов; назовем их для точности людьми, по случайности надевшими белые халаты. Хотя еще со времен Гиппократа было известно, что только совместными усилиями врача и пациента можно побороть или облегчить недуг.

В урологическом отделении больницы города N. (а, может, города Э.) был прооперирован больной по поводу аденомы простаты. Видимо, во время операции был случайно поврежден небольшой кровеносный сосуд, а излившаяся кровь скопилась в клетчатке мошонки. Эту неприятность и обнаружил через несколько дней сам больной, с удивлением разглядывая свою черную, увеличенную в размерах мошонку. Поскольку болевых ощущений он не испытывал, прооперированный решил, что так оно и должно быть. Но погубила любознательность. Чрезмерно любопытный больной решил удостовериться в правильности своих предположений. В соседней палате он нашел товарища по несчастью, которому в тот же день, что и ему, по аналогичному поводу сделали такую же операцию.

Сравнительное исследование привело в панику пациента; у соседа идентичный орган был нормальный, даже с розовинкой кожи.

Он побежал в ординаторскую, где отдыхала дежурная по больнице, женщина-врач, по специальности не хирургического профиля. День-то был выходной.

Выслушав сбивчивый рассказ докучливого посетителя, она дала рекомендацию:

— Завтра будет дежурить хирург, он вас проконсультирует.

— Доктор, а нельзя вызвать его сейчас? Может к завтрашнему дню они, того… совсем отвалятся!

— Это ваши проблемы, — хладнокровно заявила доктор, деликатно прикрывая ладошкой зевок.

К счастью, проблема с мошонкой рассосалась у пациента без всякого дополнительного медицинского вмешательства.

июнь, г. Элиста, 2007 г.

Не навреди

В 80-е годы в нашей республике практиковал некий травматолог, которого, как показала жизнь, на пушечный выстрел нельзя было подпускать к операционному столу.

Тогдашнее наше здравоохранение, особенно сельское, нынче модно называть кондовым, но не следует забывать о том, что в те времена даже в некоторых участковых больницах производились хирургические операции. Поэтому, будем объективны при сравнении.

Суть события далекого прошлого заключается в том, что в одной такой больничке оказался пациент без определенного места жительства, без родственных и дружеских связей, у которого началась сухая гангрена левой ноги. Консервативные мероприятия в таких случаях, что мертвому припарки, и только ампутация пораженной конечности может спасти человека. Для этой цели из района был вызван травматолог, о котором идет речь.

Рассказывает врач-анестезиолог, дававший наркоз оперированному больному:

— Пока я занимался своими делами, Мокеевич очень быстро ампутировал конечность и уже накладывал швы на культю. Но когда я присмотрелся внимательнее, то обомлел. Он отрезал… здоровую ногу! У меня даже волосы на голове зашевелились!

Передав медсестре бразды правления по выведению пациента из наркоза, разъяренный анестезиолог, не снимая халата, помчался за своим коллегой, который стремглав юркнул из операционной в коридор. Догнав незадачливого травматолога в конце коридора, он оскорбил его действием, то есть, сильно пнул ногой в место, расположенное ниже спины. Мокеевич завизжал поросенком, приговоренным к шашлыку, а врач-анестезиолог обрушился на него с гневной тирадой.

Приказом главного хирурга Минздрава Мокеевич был отлучен от оперативной травматологической практики: первый случай в республике. Его нигде не принимали на работу по этой специальности. От уголовного преследования его спасло то обстоятельство, что больной оказался бесправным бомжем, и у него не было родственников, которые могли затеять судебную тяжбу.

А, что же пациент? Придя в себя на следующее утро, он с недоумением спрашивал медперсонал:

— А ногу-то здоровую, зачем отрезали?

Но тут вступили в силу неизведанные законы природы, от которых сильно попахивало мистикой. Больная нога, вопреки всем медицинским канонам, неожиданно стала заживать. Пришлось только удалить совсем почерневшие, омертвевшие пальцы.

Невольно на ум приходит мысль, а может, этот уникальный метод лечения сухой гангрены — новаторский, и его следует увековечить, назвав, например, операцией «по Мокеевичу».

Что касается пациента, то по выписке из больницы он получил новенький костыль, чтобы лихо орудовать им в мусорных баках.

июнь, г. Элиста, 2007 г.

«O.K.»