Паранойя. Маскарад (СИ)

– Итак, мы продолжаем! Это Энди Рэйн, человек дождя, я опять с вами, как, в принципе, и сам дождь. Доброе утро! Я приветствую вас этим прекрасным, холодным, мокрым, ранним утром понедельника, ха! Как вы там, ещё живы? Я имею ввиду, выходные удались на славу, верно? В субботу я вёл вечерний эфир и представляете, за три часа мне не поступило ни одного звонка. Ни одного! Все на маскараде, подумал я, один я, сижу тут в студии, работаю, пока остальные отрываются. А ведь ещё ничего не кончено. Вы же помните, что неделя маскарада продолжается ровно девять дней, с субботы по следующее воскресенье? Каждый вечер бары Зеленый Вор и Молоко ждут вашего посещения,

маска обязательна, без неё не действует скидка! А завтра можете найти вашего покорного слугу в гриль-хаус баре Атмосферик, где я буду вести тематическую вечеринку. Буду вас там ждать, в конце концов, чем ещё заняться в такую погоду? Нужно и повеселиться немного! Следующий подарок для вас – несравненная Рианна с треком Masquerade!

От маскарадов меня уже тошнило. Я проглотил таблетку обезболивающего и прикрыл глаза.

Дрешер.

В каждом мегаполисе есть самый гнилой район, место полной безнадеги, тотальный упадок общества, сконцентрированный в одной точке. Великолепие дегенерации, торжество мизантропа, кумуляция всех пороков и глубин черноты человеческой натуры.

Это был район города, который должен был сгинуть десятки лет назад, утонуть в сточных водах, сгореть в наркотическом угаре, лопнуть как тухлый нарост. Но он жил.

Старейший район Коуст-сити. Древний, как панталоны моей бабки.

Мы припарковались возле дома 71 по Аврора-авеню. На ступенях, прямо в луже, сидел наркоман, прислонившись спиной к оградке. Мы даже не стали проверять, жив ли он ещё. В этом районе никто так не делает.

На другой стороне улицы, сутулясь, пробежали бродячие, облезлые собаки. Они пробежали мимо разбитой годы назад витрины генерального магазина и скрылись за углом.

На детской площадке сидели несколько разряженных подростков, увидев нас, они торопливо покинули насиженные места.

Паразиты прятались по норам, лишь увидев дезинсекторов.

Мы искали Эмили Мэниджер, мать пропавшей несколько дней девушки.

Дом был без подъезда, двухэтажное мотельного типа строение, с квартирами конурами, выходящими сразу на общий балкон.

Мы поднимались по ступеням, перешагивая через порванные пакеты из-под мусора, обожженные пластиковые бутылки и пивные банки. Нужная дверь была перепачкана чем-то непотребным, звонок болтался на голом проводе.

Я пнул дверь ногой несколько раз, прикасаться совсем не хотелось.

Через секунд десять из квартиры послышались глухие возгласы и причитания.

– Дверь приоткрылась, в щели появилось лицо женщины.

– Кто вы такие? Что вам нужно?

Поседевшие, спутанные волосы, мешки под глазами, черные зубы и злой оскал, добро пожаловать в волшебную страну Метамфитоминия. Здесь есть единороги, сладости, секс со сладостями и единорогами.

– Мисс Мэниджер? Эмили Мэниджер? Мы из полиции.

– Это я. Хрена вам здесь нужно? Я уже два года не занимаюсь проституцией, вы от меня ни черта не получите.

– Мы здесь не поэтому. – Вставил Тони, держась поодаль и не скрывая отвращения.

– А что тогда вам нужно? – Взвизгнула мадам и приоткрыла дверь, запахнувшись в старый и прожженный, в нескольких местах, халат.

– Мы здесь касательно заявления о пропаже.

– Да? И кто пропал? – Спросила она безразлично.

Мы с Тони непонимающе переглянулись.

– Ваша дочь, – Рокси. – Ответил я, глупо моргая. – У нас ваше заявление о её пропаже.

Эмили нахмурилась и скривилась, как от зубной боли.

– Я… я…

– Вы знаете, где сейчас находится ваша дочь, мэм? – Спросил Тони с напором.

Женщина тряхнула головой несколько раз, как будто пытаясь проснуться.

– Шляется где-то, как всегда! – Выкрикнула она. – Мелкая потаскушка, постоянно доставляет мне проблемы. Мне и Бобу! Гуляет где-то со своими дружками.

– Мэм, вашей дочери 15 лет, и её уже четвертые сутки нет дома, если брать в расчет заявление. – Сказал я. – И вас не волнует, где она, с кем, и когда вернется?

На секунду, на неё сошло озарение, проблеск человечности просквозил во взгляде, и я уже подумал, что она сейчас осознает происходящее, но произошло наоборот.

Её правый глаз закатился вверх, оставив белое пятно под веком, рот приоткрылся, обнажив набухший усыпанный язвами язык.

– Твою мать, она под кайфом что ли? – Вырвалось у Тони, когда он увидел этот трюк.

– Пошла она к черту! Ненавижу её! Пошли вон! – Рычала дама, брызгая слюной. – Ублюдки, лучше бы она не возвращалась!

Из её носа хлынули струйки крови, стекая по лицу и обагрив и без того грязных халат, но Эмили Мэниджер не замечала этого. Она всё вопила и причитала, размахивая руками, пока Тони тащил меня обратно в машину.

– Доволен? – Спросил он, выруливая на дорогу. Он посматривал в зеркало заднего вида, будто опасался, что сумасшедшая наркоманка погонится за нами. – Подтвердил свою теорию?