Парашютисты-диверсанты Сталина. Прорыв разведчиков

Вокруг все было спокойно. Когда луч прожектора, описывая незамысловатую дугу, приближался к крадущимся, словно тени, разведчикам, они быстро ложились на землю, сливаясь с окружающим пейзажем. Минут через сорок, никем не обнаруженные, диверсанты укрылись за стеной одного из ангаров, куда не доставали лучи прожекторов.

Макс, присоединившийся к остальным последним, настороженно посмотрел вокруг. Немного в стороне, прикрытый травой, лежал деревянный столбик с прибитой к нему фанерной табличкой.

На ней отчетливо выделялась надпись по-немецки, сделанная черной краской.

– Внимание, мины! – прочитал Макс негромко и почувствовал, как по спине пробежали мурашки.

Терентьев и Воронин обменялись тревожными взглядами.

– Когда Федор нам рассказал, что между колючкой и ангарами нет часовых, я предположил какой-то подвох! – признался Седов. – Но о минном поле как-то, признаюсь, не подумал!

– А вот я подумал! – сообщил по-русски Отто. – Так часто делают на прифронтовых аэродромах.

– Но ведь здесь глубокий тыл! – возразил Терентьев.

– Посмотрите на табличку! – Отто указал рукой в сторону злополучного столбика. – Даже в темноте видно, что фанера и брусок совсем новые! Еще не успели потемнеть. И буквы яркие, не выгоревшие на солнце! Если утром хорошенько приглядеться, то, я думаю, будет легко обнаружить и сами мины! Вероятно, саперы их установили совсем недавно, возможно вчера вечером! Видимо, ждали гостей!

– Ты еще предложи провести разминирование! – съязвил Макс.

– Если это ловушка, то зачем писать на табличках предупреждение? – резонно спросил Воронин.

– Наверное, днем столбики поставят на место, чтобы свои не ходили где попало! – предположил Седов. – Впрочем, нас это не касается! Давайте немного отдохнем, пока не рассвело! День будет трудным.

Уставшие люди опустились на землю и принялись устраиваться поудобнее, если допустимо говорить о каком-то комфорте, когда ночуешь сидя на холодной сырой земле, а в качестве подушки используешь металлическую стену ангара!..

* * *

Итак, наступило утро. Солнце еще не вышло из-за дымки, окутывавшей горизонт. Но его свет уже окрасил небо в желто-оранжевые тона. Макс, проснувшийся раньше всех, сразу пересчитал присутствующих. Убедившись, что все на месте, он потянулся, сладко зевнул и принялся разыскивать свою фуражку, которую обнаружил на затылке у Воронина, безмятежно улыбавшегося во сне.

– Вставай, генерал! – потряс сержанта за плечо Макс.

Воронин открыл глаза, улыбка постепенно исчезла с его лица. Глядя на ухмыляющегося Макса, Федор провел рукой по голове, будто приглаживая волосы.

– Ой, что это? – удивленно произнес он, рассматривая фуражку, теперь оказавшуюся в его правой руке.

– Строительная каска, артист! – со смехом ответил Макс, забирая свой головной убор и водружая его на крупную лысую голову. – Давай буди остальных!

Впрочем, это было лишним. Андрей Седов уже протирал глаза. Терентьев и Отто, которые спали, прижавшись спинами, словно сиамские близнецы, отодвинулись друг от друга и приводили свое обмундирование в порядок.

– Как мы доберемся до самолета? – переходя сразу к делу, спросил у Седова Макс. – Скорее всего, охрана предупреждена и у них есть наше описание!

Все, даже Отто, пододвинулись поближе и навострили уши.

– Мы переоденемся, – в который уже раз ощупывая небритую щеку, ответил Андрей. – Воронин одного роста с Отто, комплекции у них похожи. Значит, станет на время немецким летчиком! Я буду в своей форме, пойду впереди. Следом ты, Макс, лейтенант и барон. Все трое идете с поднятыми руками! Сержант движется последним. Со стороны все увидят, что два гитлеровских офицера конвоируют пленных советских парашютистов и офицера-танкиста!

И, обращаясь лично к Максу, добавил:

– Я уверен, что твоя замечательная внешность известна уже половине Германии! Поэтому будешь тем, кто ты есть на самом деле, то есть советским разведчиком! И сними фуражку. Так тебя быстрее опознают! Остальное беру на себя!

Через пять минут монотонно прохаживавшиеся перед ангарами часовые стали свидетелями живописного зрелища. На фоне восходящего солнца, яркий диск которого неуклонно поднимался над земной поверхностью, неожиданно и бесшумно, словно в немом кино, возникла группа людей.

Впереди уверенной походкой шел офицер в звании майора. На каждом его плече висело по автомату. Лицо выражало крайнюю степень надменности.

Метрах в трех позади, опустив голову и подняв вверх руки, шли двое в десантных комбинезонах, всем своим видом демонстрировавшие полную покорность судьбе. За ними, тоже с поднятыми руками, в одной из которых была зажата фуражка, шествовал оберст-лейтенант бронетанковых войск Вермахта. Первые солнечные лучи, казалось, обволакивали его гладкий череп, создавая вокруг головы красочный ореол. Абсолютно флегматичное лицо ничего не выражало. Только крепко сжатые губы выглядели немного неестественными, совсем чуть-чуть.

Замыкал процессию обер-лейтенант Люфтваффе с вещмешком за плечами и аж с тремя автоматами на плече!

– Стой, ни с места! – крикнул ближайший часовой, передергивая затвор карабина.