Пари на пятьдесят золотых

Прежде чем сделать следующий шаг, посмотрела на сидевшего в кресле Агжея — тот наблюдал за всем с завидным равнодушием, опять перевела взгляд на герцога.

Обманчивая беспомощность. Зубы у малыша такие, что вполне мог вырвать кусок мяса из опрометчиво подставленного пальца. Да и то, что был еще слепым, не мешало ему прекрасно распознавать возможного врага.

— Растить, — насколько это было в моих силах, флегматично ответила я, вспомнив, как вот так же растерянно смотрела на пушистый комочек, неожиданно оказавшийся в моей комнате.

Его мать-отец устало лежала на подоконнике и следила за мной внимательным взглядом, в котором не было и намека на настороженность. Потом, похоже, придя к какому-то выводу, поднялась, проверещала что-то непонятное и выскочила в окно, предоставив мне заботиться о своем малыше.

О том, что в природе они оставляли новорожденного выживать самостоятельно, я узнала уже позже. Как и о верности, если уж привязывались к кому-то.

— Но почему именно я? — вопреки ситуации, взгляд де Борея был вполне спокойным.

— А это вы у нее спросите, — кивнула я на белку. — Или у него, — двинула я подбородком в ту же сторону, но уже имея в виду Агджея. — И не стоит держать его постоянно на руках. Дайте ему лучше сырого мяса и позвольте немного погулять. И — да, кстати, первый месяц растут они очень быстро. Едят — много.

— А ты откуда знаешь? — подозрительно поинтересовался де Риньи, вставая рядом со мной.

— А это вы тоже лучше у него поинтересуйтесь, — вновь указала я на брата. — Теперь я могу идти? — чувствуя, как к горлу подступает ком, спросила я.

Странное чувство. Вроде бы все хорошо — за Бригитту можно больше не беспокоиться, но было тоскливо и капельку обидно.

В том доверии, которое белка оказала герцогу, виделось что-то нарочитое. Как если бы она хотела связать меня и… его.