Пари с наследником Земли

После этого Рис взял меня под локоть и повёл прочь из подвала. Я не сопротивлялся, хотя у меня было к нашему пленнику ещё уйма вопросов. Но для начала мне требовалось собрать мысли в кучу и вернуть себе самообладание, а для этого лучше выйти на свежий воздух.

А ещё я совершенно точно понял, что мой дядюшка ведёт свою игру. И этот факт мне ой как не нравился. Но Дарис и сам почувствовал моё настроение и эмоциональное состояние. Потому, вместо того, чтобы отправиться в особняк, повёл меня к морю.

Когда мы вышли на пустынный пляж, утопающий в темноте, Рис разулся, вошёл в воду почти по колено и раскинул руки в стороны. Он молчал и смотрел в даль, будто напитывался энергией окружающего пространства, и при иных обстоятельствах я бы тоже насладился этим моментом единения с природой, но сейчас был для этого слишком взвинчен.

Наст сказал, что отец жив, но я не верил. Просто опасался поверить в это, а потом обмануться. Боюсь, это может меня попросту добить.

Ещё он сказал, что вернёт нам наместника, только когда Ангелия уедет. Этот момент бесил меня больше всего. И не потому что без вероятника нам придётся непросто. Нет, я просто не хотел её отпускать. Не представлял, как останусь тут без неё. Без её молчаливой поддержки, тёплого взгляда, лёгких колкостей и каверзных вопросов.

И всё же понимал, что для неё на самом деле будет безопаснее подальше от меня и от всей этой политической грязи. Такая жизнь не для неё. И да, умом я осознавал, что мне бы всё равно пришлось её отпустить… рано или поздно. Но, Великая Вселенная, как же не хотелось этого делать.

– Чтобы тот, кто совершил покушение на Алишера, заговорил, ему нужен стимул, – вдруг нарушил течение моих мыслей голос Риса. – И у меня он есть. Завтра, Мик, мы разыграем эту карту. Если всё получится, то спасём Землю. Аривер совершил большую ошибку, но дал нам повод действовать. Мы не можем упустить этот шанс.

Я не стал ничего отвечать. Сел на камни, которые уже успели остыть после дневной жары, и уставился на лунную дорожку.

– На чьей стороне играет Ланира? – озвучил я мучающую меня мысль.

– На своей собственной, – с ироничным смешком ответил Дарис. – Я полагаю, она объявилась здесь именно после того, как увидела чёткую вероятность опасности для Ангелии. Тогда и решила вмешаться. Это странно для такой прожжённой циничной стервы, как Нира, но она очень любит свою дочь. И явно любит намного сильнее, чем ненавидит меня и Алишера.

– За что, кстати? – не мог не поинтересоваться я.

Думал, Дарис не скажет, но он и не подумал ничего скрывать.

– Твой отец в своё время поступил по совести, сдался властям и не стал играть на стороне «Защитников свободы». А потом и сам со своим отрядом поймал немало подопечных Ланиры, – проговорил дядя. Но, чуть помолчав, добавил: – Мирель… твоя мать, была её близкой подругой. А арестовал её именно отряд Алишера. Не знаю, говорил ли он тебе об этом.

– Говорил, – хмуро кивнул я.

История моих родителей была гадкой и даже жутковатой. Наверное, я многое бы отдал, чтобы не знать её. Но папа рассказал и сделал это потому, что без знания правды я мог бы натворить немало глупостей.

В юности отец влюбился в красавицу Мирель, а вскоре узнал, что она состоит в рядах так называемых «Защитников свободы». По её словам, они боролись за права коренных народов планет, захваченных Союзом. Помогали тем, кто не желал жить по общим законам и правилам, прятали тех одарённых, кто отказывался принимать присягу или отправляться учиться. Благое ведь дело? Конечно. И двадцатилетний Алишер Эргай тоже думал так. Решил, что должен тоже бороться с системой, вступил в ряды так называемого сопротивления, отказался от семьи, положения в обществе, перспектив. Остался с любимой. Тогда в нём бушевал юношеский максимализм и желание изменить жизнь к лучшему.

Но на деле оказалось, что «Защитники свободы» – это не общество единомышленников. А команда обманутых дурачков, которых использовали хитрые гады при деньгах, чтобы разжигать конфликты на планетах и расшатывать там политическую обстановку. По факту они вели террористическую деятельность. Устраивали диверсии, которые почти не обходились без жертв. Раскачивали напряжение среди простых людей.

Вот когда папа это понял, тогда и решил уйти. Но в тот момент это было уже невозможно. Он стал преступником. И перед ним стоял выбор: либо так и оставаться с «Защитниками свободы», либо арест и суд. Тогда он выбрал второе. Сдался. И это стало смягчающим обстоятельством. Но в наказание ему пришлось десять лет служить в армии Союза, борясь как раз-таки с диверсантами. И ему пришлось противостоять тем, кто когда-то был его друзьями и соратниками.

Однажды он признался мне, что его заставили присутствовать на казни моей матери. Тогда впервые я слышал в его голосе такую боль. Папа действительно любил её когда-то. Но выбирая между своими чувствами и совестью, выбрал второе. Он поступил так, как должен был, наплевав на свою любовь. Не знаю… смог бы я так.