Пари (СИ)

— Я могу тебя отвезти, что за детский сад, Вика? — Лексу категорически не нравится мое предложение ехать с водителем в офис, а мне вызвать такси. — Этот час погоды не сделает.

— С нами все будет в порядке, Яновский, — отмахиваюсь я. — Твой бизнес, в отличие от меня, ждать не будет.

На самом деле просто не хочу, чтобы он собственными глазами видел, в какой нищете я живу. Не потому что мне стыдно (хотя и это тоже), а просто чтобы он не начал делать очевидные выводы из таких же очевидных вещей. Не начал думать, что я схватилась за него лишь бы выкарабкаться из своего жалкого положения. Даже если изначально в моей голове была именно такая идея.

Сказать, что сейчас мне за это стыдно — не сказать ничего.

Лекс явно недоволен моим упрямством, но все равно сажает меня в такси.

— Созвонимся вечером? — осторожно спрашиваю я.

— Да, как только освобожусь — сразу наберу.

Он не целует меня на прощанье — только подмигивает и провожает такси взглядом до самого поворота.

И когда прерывается даже этот контакт, мне хочется остановить машину, выпрыгнуть и побежать обратно к нему. Потому что — накручиваю я себе или нет — а чувство, что между нами снова пробежала черная кошка, никуда не девается. С того момента, как я вышла из душа и увидела Лекса мрачнее тучи — и до теперь, после перелета, хотя в самолете мы сидели рядом, все время разговаривали и по очереди нянчили Орео, который время от времени перебирался с одни рук — на другие. Он и сейчас спокойно, как ни в чем не бывало, дрыхнет у меня на руках, и выглядит самой довольной собакой на свете. Бедолага еще не знает, что через полчаса его ждет маленькая комнатушка, с ржавой водой из крана, работающей через раз газовой колонкой и котом, которому такое соседство явно не понравится.

Наверное, все было бы иначе, если бы мы с Лексом не расставались в точке полной неопределенности. Это глупо, но я даже не знаю, можно ли мне теперь ему звонить и насколько это будет уместно. Не знаю, что между нами теперь. Не понимаю, имею ли право завести разговор о том, кто мы теперь друг другу. И боюсь его как черт ладана потому что в ответ могу услышать едкое признание о том, что все это время была просто игрушкой, поиздеваться над которой он имел полное моральное право.

— Нет, все будет хорошо, — говорю в расслабленную морду Орео, которую он неожиданно вскидывает во сне. — Лекс решит свои проблемы и обязательно перезвонит.

Когда выхожу из такси, водитель неожиданно бросается наперерез, забирает у меня сумку и предлагает свою помощь. В ответ на мое непонимание говорит, что ему заплатили за это, а я даже не могу вспомнить момента, когда бы Лекс успел это сделать. Но и то хлеб — тащить самой собаку и всю его поклажу было бы не смертельно, но довольно сложно.

Внутри такая духота, что сразу, как только переступаю порог, бросаюсь распахивать окна. В Праге было относительно жарко, но хотя бы раз в день шел дождь, а здесь столбики термометра доползли до тридцатиградусной отметки и все это счастье три дня прямой наводкой жарило мне в окна. Ощущения такие, будто меня зашвырнули в замаскированную под «малосемейку» микроволновую печь.

Первым делом выставляю миски Орео, наливаю ему воды и раскладываю его лежанку. Убедившись, что он в порядке и даже с любопытством изучает новое место жительства, иду на балкон — комнату нужно срочно проветрить, иначе меня ждет «волшебная» ночь в душегубке.

Но первое, что я вижу, когда распахиваю балконную дверь — черный меховой комок, вокруг которого размазаны темно-красные следы крови. Замираю, пытаясь понять, что происходит. Это лохматое чудовище решило демонстративно сожрать на моем балконе свою добычу? Перьев как будто не видно, да и крови явно больше, чем, наверное, должно бы быть. Значит, это мышь или… крыса? Мысль о том, что котяра мой в принципе не до конца ее прикончить и крыса вот-вот заскочит в дом, заставляет меня выскочить и захлопнуть дверь. Но что-то все-таки не дает покоя. Покрутившись немного, возвращаюсь и заглядываю через стекло — черная куча меха как будто даже с места не сдвинулся. И только немного присмотревшись, замечаю, что часть меха у него на голове и на затылке, тоже слиплась от крови.

— Вот же блин, — бормочу себе под нос, снова отхожу, но мысль о том, что там у меня лежит пусть и самое не обаятельное в мире, но нуждающееся в помощи животное, все равно не оставляет в покое.

Прохожу по комнате, прикидываю, что можно сделать в такой ситуации. Вызвать ветеринара на дом? У меня в кошельке денег осталось ровно на один раз вызвать такси, но я даже в этом не уверена. Ветеринару я смогу заплатить разве что своими красивыми глазами.

Ладно, может, все не так страшно? Нужно для начала выяснить, что с ним может быть не так. Это все-таки дворовой бойцовский кот, а не какая-то изнеженная породистая кошка, на которую даже чихнуть страшно. Да это мне надо «скорую» вызывать каждый раз, когда он смотрит на меня своими людоедскими зелеными глазищами.